Словно выстрел грянул во тьме, и пуля, пролетев десяток метров, пробила грудь.

Миро сел, прогоняя беспорядочные ночные видения и стараясь усмирить отчаянно бьющееся сердце.
Голова казалась пустой, словно отзвонивший заутреню старый церковный колокол... но, только на первый взгляд. При воспоминании о том, что он когда-то умел думать, в нее рухнули образы, и смысл их был столь непонятен и даже пугающ, что захотелось сжаться в комок, натянув на голову одеяло. Совсем как в детстве.

Мама?

Могильный холод сковал плечи, в шею впились незримые холодные пальцы. Миро закусил губу, но все равно не смог подавить вырвавшийся стон.

- Клай, это ты? – Настя, не размыкая век, сладко потянулась и сильнее закуталась в одеяло, под утро в пещере становилось холодно, спящий в ее ногах волк прядал ушами.

Миро вздохнул и как можно осторожнее, чтобы больше никого не потревожить, поднялся и вышел из пещеры.

Небо было светло, как во время белых ночей. В этом мире не было как таковых смены суточных циклов, но
Оноре как-то научился отличать день от ночи: то ли сам себе выдумал, то ли ощутил своеобразный ритм этого места.

Пробудившийся ветерок тронул пряди волос, принеся с собой прохладу и свежесть. Где-то недалеко бил родник. Миро не ко времени вспомнил, что давно не пил и не ел, возможно, даже несколько дней.

Странно. Но, возможно, все дело в самом этом месте?

В горле сразу же пересохло, а жажда набросилась с такой непомерной силой, что и сопротивляться не смей.
Наверное, приблизительно такую чувствуют вампиры. Хотя нет. Их жажда – только их, она и сравниться не может с той, что испытывают демоны!

Он сам не понял, как очутился возле лощины. Раньше он никогда так далеко не забредал, хотя, временами, и испытывал желание уйти от пещеры подальше. Как вообще этот родник отыскал? Кстати, в детских сказках, обычно, при таких обстоятельствах что-нибудь плохое и случается.

- Ну и фиг с ним, - отмахнулся Миро. – Пить очень хочется.

Губ коснулся холод, кристаллики льда впились в губы и все стало на свои места - в одно мгновение – весь его непонятный сон.

Когда через несколько часов его отыскали Клай и не на шутку озабоченный Оноре, Миро лежал на поляне близ ручья и улыбался задорному небу, следя за орлиной парой.

- Алкоголик, - скривился волк. – Ну и нюх у тебя, выпивку за сотню шагов почуял.

- А?.. – Миро приподнялся на локте, окружающее, радостно взвизгнув, пошло по кругу.

- Вода из этого родника обладает всеми свойствами хорошей выпивки, - Оноре со вздохом опустился на траву. –
Поэтому с ней необходимо быть предельно осторожным.

Мир вокруг с гиканьем и залихватским посвистом пустился в пляс.

- Ой-ё-ёй, - язык заплетался, Миро потер глаза и поспешил лечь так же, как и лежал. – Зато превосходно прочищает мысли.

Никогда еще он не чувствовал себя настолько пьяным, и такое состояние Миро очень не нравилось. Одно дело расслабиться немного, в полной уверенности, что, случись что, не просто сумеешь оказаться на ногах, но и мечом помахать, и совершенно другое, когда даже подняться не в силах, не то, чтобы собственное тело в пространстве контролировать. Как и многие люди до него и, наверняка, после, Миро строго пообещал себе
больше такого не допускать.

- Ой, да какие тут могут быть мысли? - закатил глаза волк.

Как и все четвероногие, он терпеть не мог, когда от людей воняло алкоголем. Один его запах доводил до бешенства.

- Песа, - нарочито ласково протянул Миро.

- Я, конечно, от бокала благородного вина сам не откажусь, - шерсть стала дыбом, и Клай поспешил объяснить, - в человеческом обличии, конечно. Но доводить себя до такого состояния...

- Я-то протрезвею, - предупредил Миро. – Вот только, когда я встану, ты у меня ляжешь.

- А я дожидаться не буду, могу сейчас горло перегрызть.

- Хватит, - прервал Оноре. – Надеюсь, тебе это было необходимо. Мы просто беспокоились.

Монах бросил взгляд на ручей. Насколько он помнил, раньше он тек в долине и чтобы набрать бурдюк, приходилось долго спускаться, а затем подниматься в гору, словно снимая с себя грех за пьянство. Но то для монаха, а ради воина с демонической кровью родник, надо же, пробился прямо здесь.

- Спасибо, - проговорил Миро совершенно серьезно. – Давненько обо мне никто не беспокоился.

По лицу прошла тень. Гарги тоже проявляла к нему заботу, даже когда откровенно мешала. Если честно, то мешала она постоянно, и не просто так Миро выходил из себя, но... будь она сейчас рядом, улыбнись, протяни руку, и он никогда больше ее не оттолкнул бы.

Он вновь закрыл глаза. Перед внутренним взором стало ее лицо. Гарги. То, как Рангмир ее унес, особенно остро засело в памяти.

Миро сжал кулаки.

«Не позволю, - пронеслось в голове. – Остановлю, отберу, если будет нужно, то сам умру!

Память нарисовала добрый образ матери, и ровные полные нежности слова коснулись внутреннего слуха:
«Это злой демон внутри куражится».

Пламя гнева потухло, словно его и не было. Злой страстный демон, конечно, кто же еще?

Демоны в большинстве своем любить не умеют, да им, вообще-то, и не нужно. Все, что их влечет – это власть и сила. Высшие упиваются собственной мощью, низшие и слабые либо жалеют себя, либо ищут пути, ведущие к силе. Почти как люди, если уж честно. Поэтому их и рвут на части страсти. Но есть и ненормальные, разглядевшие, что мир не состоит из одной только погони к величию. Понявшие, что для того, чтобы возвыситься, нужно сначала упасть. Может, и не так на самом деле, но основным мерилом в том влюблен ли демон или поддался страсти, стала способность отпустить любимого человека.

Раньше, когда мать заговаривала об этом, Миро смеялся. Да и не было у него никого, дольше чем месяц-другой. А сейчас... сейчас он, наверное, нашел бы в себе силы никогда больше не встречаться с Гарги, если бы она того пожелала.

- А они неплохо смотрелись вместе, - думал, что говорит просебя, а оказалось, вслух.

- Кто? – переспросили волк и Оноре.

Миро открыл один глаз и усмехнулся, больно уж забавно они выглядели.

- Ты с Настей, - засмеялся Миро и обратился к Оноре уже серьезно. - Я еще подумаю немного, хорошо?

- Угу, проспись, - посоветовал волк. – Только смотри, чтобы овцы не нашли и не загрызли.

- Обязательно, - ответил Миро, нарочито дружелюбно, - мне ведь сегодня предстоит гонять хворостиной блох у одной дурной псины, или у дракона-недоростка, я уж не помню у кого именно.

Оноре покачал головой, но ничего не ответил.

*

- Вернулись?

Рангмир вздрогнул, вопрос стегнул, будто плетью. Он, конечно, был готов к тому, что Аэлита обо всем узнает, но не сразу же по возвращении!

- Нет слов! – демонесса всплеснула руками и подошла к Гарги. – Ну что, поняла как силой пользоваться?

- Миро... – прошептала девушка, не открывая глаз.

Комната озарилась вырвавшимся из очага пламенем. Жар поплыл по стенам толчками, будто кровь, вырывающаяся из рваной артерии. Едва заметная улыбка скользнула по губам демонессы. Рангмир стиснул зубы. Никогда еще он не испытывал настолько сильной жажды.

- Не все же тебе на чужом горбу выезжать, - как ни в чем не бывало, продолжила Лита, - пора научиться новым телом пользоваться, а не моим мечиком.

Гарги приподняла веко, вскользь разглядывая демонессу: изящную, притягательную, в строгом вечернем платье. Даже будучи призраком Аэлита подавляла красотой и надменностью, а силы – и Гарги в том была уверена – у нее было достаточно, чтобы сокрушить не одну армию. Только ирония в том и заключалось, что армий в Сером мире не предвиделось, и вся не находящая выхода энергия угрожала излиться на головы чужаков.

- Да, эти иллюзии так выматывают...

Похолодало. Скрипнула дверь. На пороге появился Мергиль. Он окинул взглядом сложившуюся обстановку и, не найдя ничего предосудительного, прошел к окну любоваться спокойствием ночи.

- Иллюзия? – в унисон спросили Рангмир и Гарги.

- А что вас так удивляет... или не удивляет? – Аэлита казалась рассерженной, хотя глаза у нее и смеялись. – Кто учил вас в детстве, неучи?! Ну ладно вампир, я, на такого как он, достаточно насмотрелась за пребывание здесь, - взор полоснул по Мергилю, опять ему, бедному досталось не за что, - но гаргулья!

Гарги заерзала, давая понять, что достаточно пришла в себя и хочет стоять на ногах самостоятельно. Рангмир нехотя отпустил, готовясь подхватить в любую минуту.

Поленья в камине нервно потрескивали, наполняя комнату столь необходимым в сложившейся ситуации фоном.

- Невозможно, минуя межмирье, напрямую просочиться в реальность из Серого мира! Недоучки! Не так просто отсюда уйти, вы уж мне поверьте, ну, или ему, - снова кивок в сторону высшего.

Мергиль, лучезарно улыбнулся наступившей за окном тьме, продемонстрировав клыки, с которыми не очень хотелось шутить. Пальцы, сжимающие тонкую трость, сделали мимолетное движение. Послышался треск, и сталь раскололась напополам.

- Но я думала... – Гарги сжала кулачки. – Как же так можно?! - Слезы прорвали хрупкие плотинки воли, всесокрушающим водопадом хлынули по щекам. – Я же, я...

- Ты выбрала, это основное, а я только немного тебе помогла, - улыбнулась Аэлита, протягивая платок. - Теперь ты понимаешь, почему я хотела, чтобы ты ушел? – бросила она Рангмиру. – Я терпеть не могу лишней боли, тем более, ты так похож на своего предка, наверняка, переживать станешь.

В следующий миг Рангмир очень натурально зарычал. Катана просвистела в воздухе, но прежде чем рассечь демоническую тварь надвое, встретилась с Аэльгараем.

- Так, ты поиграть хочешь? – глаза демонессы вспыхнули.

- Довольно! – Мергиль появился, словно из воздуха.

Он двигался так быстро, что ни Аэлита, ни Рангмир этого не заметили. Полы мглистого плаща, укрывавшего его плечи, взметнулись ввысь наподобие огромных крыльев.

- Как же мне все это надоело! – заорала Гарги и опрометью кинулась вон из комнаты.

Рангмир отступил, исчезая вслед за девушкой.

Когда шаги затихли, Аэлита вздохнула, с лица ушли надменность и гордыня. Мергиль, развернувшись на каблуках, укутал ее своими крыльями:
- Неужели, это все, чего ты добивалась?

- По крайней мере, - произнесла Лита, - теперь она будет рваться отсюда. Сам подумай, провести вечность с такой законченной стервой, как я...

Он улыбнулся:
- Я только и мечтаю об этом.

При ближайшем рассмотрении заборчик оказался отнюдь не хлипкий и высокий. Колья в полтора человеческих роста, надежно вбитые в землю на расстоянии меньше локтя друг от друга, плотно переплетенные какой-то лианой. Причем колючей! Тройные шипы сидели густо, забраться нечего было и думать. "Логично, - подумала Настя, - с такой фауной, да без охраны, иначе и нельзя!".
Она шла вдоль изгороди, а калитки все не было. Видимо, где-то за углом, до которого оставалось шагов 20, не больше. И тут за переплетом колючек послышались приглушенные голоса.
Кто-то яростно, хотя и секретно, почти шепотом, спорил, старательно спрятавшись от любопытных глаз! Эх, жаль, слов не разобрать! Настя на цыпочках подошла вплотную к загородке. Переплетение не было таким уж плотным. Не корзинка все-таки. Щели наличествовали. Вот одна - очень даже ничего! Если приблизиться... ой! противные колючки!
Впрочем, через несколько минут удобное положение было найдено. Ведьмы слишком любопытны, чтобы ипугаться пары царапин! А про еду Настя и думать забыла.

За заборчиком и впрямь находился огород. Чутье не подвело. Ровные рядки мангольда и свеклы, ухоженные баклажаны и перцы, заботливо подвязанные к колышкам томаты, длинные плети с круглыми желтыми тыквами и надутыми зеленоватыми шестереночками паттисонов... Хозяйственно! В другое время это было бы оценено по достоинству. Не сейчас. Сейчас Анастасия во все глаза уставилась на неожиданную сцену, плохо вписывающуюся в идиллистическую пейзанскую картинку.

Метрах в шести, не больше, стоял Оноре. Вид у него был озабоченный и даже несколько взвинченный. Он оглядывался, словно встречающий на вокзале, с минуты на минуту ожидающий появления крайне неприятного гостя. Какой тому будет оказан прием, сомневаться не приходилось: мирный ученый монах легко поигрывал дрыном очень внушительного вида. То подкидывал и ловил, то вертел вправо-влево, то стучал об землю. Звук получался, как при забивании сваи. Настя и раньше не сомневалась, что Оноре - мужчина не слабый, но чтоб настолько! Она невольно чуть отодвинулась от щелки: не дай бог, заметит. Пока разберется, кто есть ху, костей не соберешь. Да и не факт, что зрелище предназначалось хотя бы для своих! Похоже, даже сам охранник присутствовал здесь только по необходимости - на голове у него красовалась большая лохматая папаха, натянутая на уши. Очевидно, чтобы не услышал ни слова!
Главные действующие лица находились немного дальше. Как раз там, где сытыми свинками на земле лежали тыквы.
На самой большой, как на табуретке, как-то по-особенному прямо, спиной к Насте восседала ЧеКа. Шерсть на загривке у обычно спокойной кошки была встопорщена, хвост быстро дергался. Напротив нее что-то горячо шептал, размахивая руками так, как будто собрался замесить воздух, Миро. Он был вне себя. В старых романах в таком случае непременно написали бы "глаза его метали молнии" или что-нибудь в таком роде! Он только что зубы не оскалил! Брови насуплены, щеки горят, желваки на них играют! Его монолог явно приближался к завершению, потому что жесты становились все размашистей, а дыхание все тяжелее. Наконец, он рубанул воздух ребром ладони, топнул ногой и замолчал.
Вот только Лили весь его пыл, кажется, не убедил. Шерстка на загривке опустилась, хвост замер. Кошка мягко потянулась и склонила голову к плечу. Что она сказала, Насте разобрать не удалось. Что-то короткое. И засмеялась. Вот смех - скорее насмешливый и ехидный, чем веселый - был слышен нормально. Жалко, информации в нем было не больше, чем в стуке дубины хозяина огорода!
Миро аж присел от возмущения. Краска враз отлила от его щек, глаза сузились. Насте показалось, что сейчас он кинется на ЧеКу, или выхватит меч, или сделает еще какую-нибудь непоправимую глупость.
Но нет. Он сдержался. И принялся молча прохаживаться между грядками, глядя под ноги и только изредка вскидывая взор на собеседницу. Пауза затягивалась. Миро хмурился, тер лоб, ерошил волосы на затылке. Думал.
Наконец, он остановился и посмотрел на кошку. Выражение лица у него стало совсем другим. Расстроенное и немного растерянное, - так решила Настя. И жесты изменились. Миро уже не требовал - он уговаривал. И просил.
Странно: теперь, когда он не возмущался, занервничала ЧеКа. Она ерзала, мялась, то и дело хлестала хвостом по бокам, вздрагивала. Словно тихие слова расстроенного Миро били ее наотмашь! Словно ей на свежую рану брызгали горячим раствором соли! А охотник все говорил и говорил, и лицо его становилось все печальнее.
Сейчас кошка не была похожа на грозного противника, победителя в неисчислимых битвах. Она сжалась в дрожащий пушистый комок. Казалось, еще несколько слов... еще один взгляд, полный отчаяния... Миро подошел совсем близко и протянул к ней руки. В глазах молодого человека засветилась надежда.
Но нет. Это Лили была нежной и доброй девушкой, которая могла действовать по зову сердца. А не ЧеКа.
Кошка резко поднялась на задние лапы и взмахнула передними.
На солнце блеснули длинные острые когти, Миро отпрянул.
Он так и стоял, замерев в неудобной позе, пока она говорила - нет, не влюбленная в наставника юная девочка, не дочь старинного дворянкого рода, не умудренная жизнью молодая женщина и, тем более, не кошка - а грозный Страж. Весомо и уверенно, сопровождая слова взмахами сильных когтистых лап, то и дело подрыкивая так, что у Насти по коже проходил холодок. ЧеКа не объясняла и не оправдывалась, а выносила приговор. Не подлежащий обсуждению.
Наконец, умолкла.
Несколько мгновений собеседники смотрели друг на друга.
Не было сомнений: охотник отлично понял, что все, сказанное Стражем, - правда. И еще не было сомнений, что эта правда ему не нужна. Не устраивает! Так, с упорством отчаяния, смотрит на резонера игрок, перед тем, как бросить на зеленое сукно последнюю фишку! Так смотрит на удерживающего ее пожарного мать, ребенок которой остался в горящем доме!
Неожиданно Миро со всей силы наподдал ногой по ближайшей тыкве. Та раскололась, аж семечки брызнули.
- Наплевать! - рявкнул он во весь голос. Забыл, что ли, о секретности? - Пошло бы оно всё! Сделаю, как сказал!
Это было похоже на плохо сыгранную сцену любительского спектакля.
Настя могла поклясться, что ему вовсе не наплевать. Он притворялся.
Но кошка не сделала ничего, чтобы остановить Миро, когда он повернулся и пошел прочь. Она только на миг опустила голову. А потом начала медленно, с непонятной робостью, поворачиваться к Оноре. И заодно к изгороди, за которой стояла Анастасия!

Подсматривать дальше было опасно.
Настя опрометью бросилась прочь, на ходу придумывая, что бы такое сказать, если не успеет добежать до пещеры.
Но успела. Юркнула за порог, отбежала в дальний угол, присела на выступ скалы и сделала вид, что дремлет, хотя спать и не хотелось.
Есть тоже не хотелось.
Совершенно.

(с) Лика

Он казался слишком маленьким и незначительным на не по размеру огромном троне, впрочем, если принять демоническое обличие, то будет как раз. Все же дело было в том, что Неназываемый демонический облик не любил, предпочитая даже на торжественных приемах щеголять человеческой личиной.

Нестранно теперь, почему у него такие дети и внуки, правда?

Неназываемый тяжко вздохнул и задвинул мысль о кровных узах куда подальше. Когда он выйдет в Мир, то подчинит себе дрянного мальчишку, забывшего родство, а заодно и парочку старейших человеческого мира, вкупе с наглецом, что уже несколько тысячелетий не в состоянии угомониться.

Кстати, глядя на него, человеческой внешности стали придерживаться и подданные: кто-то из лести, из желания лишний раз полебезить или выказать лояльность, но некоторые еще и потому, что понравилось. Возможно, они ходили так и дома, когда их никто не видит – до Неназываемого доходили слухи. Хотя, на истинно демонических личностей старой закалки, бывших еще до его восхождения на престол, вряд ли могла оказать влияние королевская причуда. К примеру, Огненный Барс или Азазиль никогда не являлись ко двору в ином виде, нежели с рогами и копытами, зато в приграничных мирах встретить бледнолицых мужчин с огненно-рыжими и золотыми локонами не составляло труда.

Люди. Только они виной всему: ленивы без меры и потому прогрессивны. Ну как представляли демонов хотя бы несколько столетий назад, а, хотя бы того же Василиска? Голова петуха, тело жабы, хвост змеи... или он что-то перепутал?

А... не суть.

Представь себе эту пакость, смех разберет, однако и воображение напрячь придется. А теперь?

Достаточно посмотреть пару-тройку кинолент (впрочем, какие ленты, если у них уже цифра?) и вопросы, как выглядит полуночная тварь, сами собой отпадают.

Обидно. Без слез и не взглянешь, и во многом потому, что даже в истинном демоническом обличии многие из его подданных красивы. Конечно, лишь те, кто сохранили души, низшие ее не имеют, и, соответственно, людьми даже казаться не смогли бы.

А еще пропаганда! Это первое, с чем необходимо покончить, став властелином человеческого мира. Все эти сказки про похитивших принцесс драконов, которых потом освобождали рыцари – ложь и чушь несусветнейшая.

Демон похитит только ту девушку, которая сама с ним пойдет. Не под чарами или по принуждению, а лишь по зову сердца. И влюбляются такие на всю жизнь, обрекая себя на муки после того, как земной век жены иссякнет или ветреница уйдет к другому. Все эти рыцари не больше чем дураки и убийцы, но со сказками не поспоришь, они въедаются в души и живут уже на генном уровне. Многократно хуже них только «нововидение», захлестнувшее умы с приходом нового века и перемешиванием религий. Все эти влюбленные вампиры, несчастные оборотни и тому подобное.

Неназываемый уже привык к ненависти, но как теперь быть с надеждой? После нее, нет-нет, да и невзлюбишь демоническую сущность и пойдешь к людям, искать приключений.

Но он отвлекся, а черт заждался... и зажрался.

Неназываемый уставился на чертовскую длань, словно независимо от хозяина откручивающую рубиновый набалдашник. Глаза, не спросив дозволения, метнули молнии, но хитрец только того и ждал, чтобы отпрыгнуть. Вот ведь, стервец, нашел способ отвлечь господина от тяжких мыслей.

- Каковы новости?

- Демоно-варпы, сир, - слишком буднично и нисколько не подобострасно доложил черт, по одному этому Неназываемый понял, что положение серьезное. - Э... как, все-таки, забавно, что в зависимости от точки зрения этих уродов называют двоичным способом: кто-то демоно-варпами, иные варпо-демонами. Сие лишний раз подтверждает, что сущности равны.

Неназываемый погрустнел. В который раз ничего хорошего демоническим миром создано не было. Боевая мощь напрочь удушила интеллект и даже его зачатки. У уродов не осталось ничего не от изысканности мертвяков, не от самооценки демонов. Только голод и ничего кроме него.

- Что такое с нашей боевой единицей... снова? – Неназываемый потянулся, подпер рукой подбородок и приготовился к нудному отчету.

- Сир, - черт все также был серьезен, что уже ни в какие рамки не лезло. Но не раздвоились же они, честное слово! – они пропадают, и уже десятками. Шпионов, призванных следить за тварями, также нигде не сыскать.
Лоб прорезала тугая морщина, но ничто иное не потревожило холеного молодого лица архидемона.

Люди? Если скопом накинутся и введут войска, то, конечно, могут и завалить десяток-полтора, но что-то ему не докладывали о военных действиях в метрополии. Он исподволь глянул на черта.

- Чрезвычайное положение не вводилось, сир. Кроме того, осмелюсь доложить: все произошло настолько тайно и быстро...

- Что это может быть только мой давний соперник, - закончил за него Неназываемый. – Вот ведь пиявка.

Он соскочил с трона и сцепив руки за спиной, прошелся по границе света и тени в отдалении от черта. Думать о том, что бывший король демонического мира отступится, было бы глупо, но что он столь быстро сложит дважды два или вернее один и единицу...

- Ты все еще готов стать моим первым маршалом, шут? – усмехнулся Неназываемый, столь знакомо, что черт потупился: у него и в первую встречу не вызывало сомнений, от кого сын неподражаемой Аэлиты унаследовал улыбку.

- О, конечно, сир.

- Тогда будь готов начать. Сегодня же. В полночь! Силам Зла не престало пренебрегать традициями, - черт поклонился и приготовился уйти. – Но для начала, - архидемон приподнял бровь, останавливая слугу, - ты отправишься к сиятельным господам Азази и Тайгру, а также навестишь семь и пять достославных родов с тринадцатым коленом змеелововым. Возможно, очень скоро мне понадобятся союзники из числа высших демонов и зодиакального круга, стоящего вне нашего мира. И мне весьма хотелось бы узнать их мнение о нынешней власти и возможной смене ее. Все, иди.

Черт поклонился и исчез. Не возникало сомнений, что он все сделает правильно, и вызнает правду у сиятельных, ни вскользь не выдав, кому она понадобилась и зачем. Будь у шута чуть больше силы, он мог бы стать достойным конкурентом и соперником, по крайней мере, умом он превосходил очень многих.

Возвращаясь к трону, Неназываемый глянул на статую Сафиры. Прекрасную принесли в пурпурный зал тотчас, после кары Гаргона. Жаль, что с медузой было покончено так быстро, архидемон не отказал бы себе в удовольствии о многом его расспросить.

Неназываемый и предположить не мог, что этот безобидный коллекционер настолько нарушит его планы: без Сафиры производство демоно-варпов встало, а без Гаргона связь с внуком была потеряна окончательно. Архидемон ведь так надеялся использовать папочку дерзкой Гарги в будущем, тем более что, доверившись однажды, Миро не перестал бы доверять ему и в будущем. Но о произошедшем жалеть глупо и бессмысленно.

Неназываемый тронул точеный носик гарпии:
- Ты так хотела стать королевой, так будь ей. Возле моего трона. В облике прекрасной статуи.

Вот, сейчас с туманом творилось что-то похожее. Яркие краски и оттенки, которые даже после третьего литра крепленого в голове не вспыхнут. Оноре говорил, что видеть яркое – это хорошо, это значит, что он идет в правильном направлении.

По словам того же Клая, блуждать в межмирьи совсем несложно: избегай дорог, что ведут вниз, серого и черного и будет тебе счастье. Миро и отнесся бы к словам оборотня с недоверием, но Оноре, по сути, говорил также, а проповеднику, святому или кого он там изображал на самом деле, Миро привык доверять.

Вероятно, поэтому за пропуском в реальность он пришел именно к нему, а не к недоучке (честно, немного опасался за сохранность здоровья и времени) и, упаси Создатель, не к кошке. ЧеКа прекрасно дала понять то, что ни кровь наследника демонической королевской династии, ни его самого, ни даже его добрую волю, кидающее на деяние, демонам или большинству людей несвойственное, и в грош не ставит.

Он даже сомневался, придет ли ЧеКа на выручку. Хотя, с другой стороны, куда денется? Она Страж все-таки и прекрасно знает цену поступкам и намерениям. Один из поэтов древности как-то заметил, что уже желание пожертвовать жизнью ради мира способно его спасти, что ж, прелестная возможность выдалась проверить.

Странно, почему во время разговора он видел не стража или черного зверя, а напуганную девочку? Маленькую и беззащитную? Миро был уверен, что такой даже неведомая Лили не была. Конечно, доводы и тон были кошачьи, но впечатление...

Не в его правилах было расстраивать детей, может, Чека на этом и играла, а может... Ладно, это неважно. Пока она с Оноре станет искать другой путь, все сущее рухнет ко всем чертям, причем, в прямом и переносном смысле, и ему самому плевать, что маленькая испуганная девочка станет винить себя в его смерти, если не успеет.

Что ему вообще до чужих чувств, он ведь полудемон?! Отчего же тогда так плохо-то, Господи, или это обычное бессилие так отражается? Был бы против него один Вицеарх, он бы жилы порвал, но справился, с дедом бы, в конце концов, договорился, но с ними обоими – уже нет. Встать между чужой ненавистью не составляло проблемы, сколько раз он примирял молот с наковальней уже сейчас и не вспомнит, но не сейчас. Это с людьми легко – обратить взоры сражающихся на себя, вызвать ненависть у обоих, заставить объединить усилия, ведь враг врага ни кто иной как друг – но не с теми, кто превосходит в силе и опытности, чтобы противостоять им, нужно иметь хоть какой-то авторитет.

Наверное, ЧеКа была права или хотела казаться правой. Вряд ли ему удастся понять логику существа прожившего ни одну тысячу лет, а вдобавок ко всему являющегося женщиной и кошкой. Ему бы для начала в себе разобраться хоть самую малость. Однако хорошо все-таки, что главное понял: страж в реальный мир собственноручно его не выпустит. С такой как она станется дать по голове, а потом запереть в чулане, а еще лучше зачаровать или завести незнамо куда.

Оноре был понятнее и проще, и от него подвоха ожидать не приходилось. Странно, что обладая знанием прохода через межмирье, он долгое время отшельничествовал. Правда, у святого отца были некоторые нелады с памятью, а может, все-таки, Чека показала пару приемов. Может, рассчитала, что он пойдет именно к Оноре?

Бред.

Так он додумается до того, что все произошедшее неслучайно, их встречи предопределены и любые действия или бездействия для происходящего неважны. А этого, как раз, очень бы не хотелось. Ни к чему, кроме апатии подобные мысли, как правило, не приводят, а ему так необходимо не утратить желание жить.

Шаг-шаг.

Совершенно бесшумно, ноги по щиколотку утопают в дыму, который, кажется, начинает рассеиваться.

Миро ошарашено огляделся. На этот раз никакого портала не было. Он просто шел-шел и вышел в реальность. Туман рассеялся окончательно, порвался, а уцелевшие клочки втянул асфальт и чахлые деревья.

Вокруг был знакомый город, но, черт возьми, что с ним случилось?!

- Помогите! – снова заорала женщина, но Миро уже выстрелил.

Пуля слегка задела кончики крашеных в рыжий волос – и когда он успел возненавидеть этот цвет? – и вбило в стену что-то бесформенное, созданное, кажется, из ожившего мрака.

В лицо ударило гарью и чем-то приторно-тошнотворным. Миро едва удержался от того, чтобы не скривиться. Вместо этого он обратился к женщине:
- Все нормально?

Женщину била дрожь, но она нашла в себе силы поднять глаза и кивнуть. Ничего особенного: не красавица и не уродина, вполне симпатичное располагающее к себе лицо с тонким чуть курносым носом, испещренными бледными веснушками щеками и светло-серыми глазами. В волосах запутались ромашки, откуда они взялись посреди полуразрушенного города, оставалось неясным. Может быть, она пряталась в парке?

- Они лезут из всех щелей, - женщина отерла заплаканное лицо, - это было и раньше, но теперь они уничтожают. Просто уничтожают. Это страшно...

Во что-что, а в это Миро поверил. Страшно. Вообще-то, не то слово, скорее, печально. Впрочем, это он, наверняка, такой ненормальный, если грусть и ужас стоят рука об руку в системе ценностей. В любом случае посторонней этого лучше не знать, потому что Миро не врагов сегодня убивать был не намерен.

Ничего себе, учудил дедушка. И чего приспичило или он давно все решил и готовился? Гаденькое ощущение тянуло под ложечкой, намекая, что он сам отчасти мог стать причиной этого кошмара. Ну что ж, в том или ином случае он это прекратит.

Словно ничего и не происходило, на одиноко стоящую никак не пострадавшую лавочку села пичуга. Пару раз чирикнула, блеснула лиловым глазком и упорхнула. Мир, кажется, погибать в страшных муках не собирался и, вообще, ему было наплевать на страдание двуногих.

Миро вздохнул и улыбнулся спасенной:
- Да, такое и раньше было. Не волнуйтесь, я разберусь. Куда говорите вас проводить?

Он был подчеркнуто любезен, слишком любезен и безупречен в манерах. Наверное, рядом с тварями в нем начинала по-особенному бурлить кровь демонического аристократа.

Ее глаза вспыхнули, но Миро успел отстраниться и нажать на курок, резко удлинившиеся когти царапнули воздух в каком-то миллиметре от шеи. Впрочем, выстрел ее только отбросил, чтобы убить высшего демона требовался клинок.

- Незачем было, - спокойно заметил полудемон. – Впрочем, мне, наверное, именно тебя и не хватало сейчас.

- Ой, ли! – всхлипнула тварь. Чего-чего, а этого охотник на демонов не ожидал. – Я никого не трогала, никого не подчиняла и, наконец-то, никому не подчинялась! Спокойно жила себе, как человек, надеясь на то, что навсегда вырвалась. А тут город начал рушиться, твари из всех щелей полезли, мир вздрагивает и распахивается перед захватчиками!

Из груди женщины хлестала кровь, но это ненадолго. Прямо на глазах рана затягивалась. Тело исторгло из себя пулю, с глухим звоном она покатилась по асфальту. Ранка подернулась тонкой пленочкой, на глазах становящейся шрамом, сначала красным и неприятным, потом белесым и медленно истаивающим. Вскоре о случившемся напоминала только дыра в одежде, через которую периодически выглядывал задорно вздернутый сосок. У Миро раны так быстро не затягивались. С точки зрения демонов он страдал от кровотечения и боли просто неприлично долго.

- Ох, - Миро страдальчески закатил глаза, - что же аристократам Преисподнии дома не сидится, здесь вам, что медом намазано? Кажется эти причитания о свободе из уст высших, меня в конец доконают, - впрочем, последнее он сказал очень тихо, и вряд ли демоница его услышала. – Видимо, я отсутствовал дольше, чем требовалось. Как люди...

- Что люди? – перебила спасенная. – Мечутся, как тараканы. Кто посмелее присоединился к армии, кто поумнее в метро заперлись и в подвалах, алчущие мародерами заделались.

- Полная свобода воли, - кивнул Миро и повернулся, чтобы уйти.

Вряд ли напуганная женщина знала подробности. Ей с лихвой хватало того, что она видит.

- Эй?! – не поняла демоница, - Ты чего?

- Оставляю тебя с твоей свободой, сама решай кто ты: умная, смелая или... или... На твоем месте я отправился бы в демонический мир и призвал к оружию тех, кто верен только тебе. В нижнем мире есть и такие, я знаю... или просто уверен, не суть. Ты ведь не хочешь гибели мира людей, так?

Демоница вновь выглядела как обычная женщина хрупкая, маленькая, но решительная, губы ее дрожали и голос тоже:
- Но это означает пойти против короля!

- Что значит король, если ты свободна? – ухмыльнулся Миро. – Или чего стоят старые порядки, когда рушится все, что для тебя дорого?

Выжившие в метро и катакомбах утверждали, что когда демоно-вампы уничтожили завал и прорвались внутрь, их встретили жуткого вида создания, появившиеся словно из ниоткуда, выползшие из тоннелей или теней по углам. Однако, выходцы, как не странно, защищали людей, а последним было все равно, как выглядят защитники.

Создавалось впечатление, что каноны и догматы рушатся на каждом шагу.

Когда к редеющему на глазах взводу спецназа присоединились крылато-огненные создания, капитан попрощался с жизнью, когда один из огненно-крылатых прикрыл его от металлического прута, метко целившего в висок, удивился, а после победы, обнял смущенного и бешено хлопающего глазами демона.

- Я поняла тебя, мой господин!

Миро грустно ухмыльнулся и побрел прочь, туда, где падали стены и шел настоящий бой.

От величественного строения остался один каркас, во внутреннем дворике почивали на крышах дорогие авто, а хозяин, вознамерившийся поиграть с так называемой черной магией, не слишком и расстраивался, потому как мог бы и хуже отделаться, причем гораздо. Однако в особняке не гибли люди, пострадавший отослал прислугу домой и даже собак в приют для животных пристроил. Миро такую заботу о ближнем оценил и денег за работу брать не стал, хоть и, по обыкновению, едва сводил концы с концами.

То, что творилось в городе сейчас, его бесило и заставляло судорожно сжимать кулаки. Короли могли сколь угодно выяснять между собой разногласия, но не смели выходить в мир людей! Пусть, дед жаждал власти над реальностью, но он мог бы захватить ее без единой капли крови, черт возьми, зачем устраивать такое?!

В нос ударил смрад и вонь сгоревшей плоти. Здесь когда-то располагался торговый центр. Справа вздрогнуло и осело какое-то здание, были ли в нем люди Миро не знал и очень не хотел проверять. Он ходил по улицам уже третий час. Помогал тем, кто просил помощи, уничтожал вампо-демонов. Сейчас, когда все рушилось, а твари опьянели от крови и плоти, с ними, казалось, было проще справиться. И, все равно, все его действия были пресной каплей в море. Не покидало ощущение, что он обязан быть вовсе не здесь и не сейчас.

Взгляд скользнул по перевернутому авто, выхватил оторванную руку. Мертвые пальцы впились в такую же безжизненную ладонь, асфальт был перепачкан кровью, так, словно конечность ползла. Миро поспешно отвернулся.

- Черт возьми...

- Рад служить своему принцу, - прокашляли сзади.

Миро, не целясь, выпустил три пули и только потом обернулся. Он не промазал ни разу, но черта не так уж просто оказалось убить.

- За что?.. – шут даже слезу пустил, впрочем, в том, что ему было больно, Миро не сомневался.

- За происходящее, - он закусил губу, усмиряя гнев. Если он сорвется, то не сумеет уже ничего сделать.

- Так я здесь не причем! – черт зарыдал, только рот у него усмехался, а глаза так и вовсе сверкали лучезарней, чем у девственницы в первую брачную ночь. – Отец твоей матери выпустил тварей лишь в ответ на противодействие со стороны Низвергнутого. То, что люди пострадали, конечно, жаль: силы Преисподней, вообще, не любят втягивать в свои дела посторонних, но их и так слишком много. Перенаселенность для планеты губительна, так что, мы, как всегда, жаждем Зла, но творим Благо.

Шут даже кривой палец поднял, грозя небесам. Миро так надеялся, что из серых туч, вырвется молния, чтобы поджарить богохульника, но ничего не произошло. Творцу, Создателю, Богу... и всем его ипостасям было либо все равно, либо интересно, как неразумные чада разрулят сложившуюся ситуацию. В любом случае, реагировать Он и не собирался, если вообще был.

- Уходи, - бесцветным голосом произнес Миро, то ли прося, то ли приказывая.

Черт помедлил:
- Король рад, что ты жив. Он волновался, хоть и не показывал этого.

Миро ухмыльнулся.

- Однако, нынешняя ситуация опасна даже для вас, принц. Следуйте за мной.

Конечно, волновался, только не за внука, а за текущую в его жилах кровь. Погибни Миро, и король останется последним, когда еще он сможет заиметь себе наследников, а главное, вырастить и дождаться их вступления в силу. Одиночество коронованной особы автоматически позволит затеять и осуществить переворот.

«А вот и обойдетесь, ваше величество, - Миро подавил улыбку. - Иногда неимение бастардов плохо кончается».

Миро на мгновение прикрыл глаза. Как же он, все-таки, устал. А когда открыл, по радужке пробежали синие и зеленые сполохи. Это было странно, пугающе и красиво одновременно.

- Уходи, - властно произнесли губы.

- Но, принц... – проблеял черт.

- Я уже говорил, что этот мир под моей защитой, и я убью любого выходца. Так и сделаю.

Он был спокоен, даже сам удивился насколько. Воспоминания никуда не делись, но больше не рвали душу, потерянная любовь, если, конечно, ее можно было так назвать, отзывалась в сердце лишь теплой печалью. Ярость больше не стремилась свести с ума, ее место занял злой расчет и отголосок сочувствия. Потому что нельзя быть такими дураками, нельзя захватывать миры, убивая и калеча ткань мироздания и ни в чем не повинных существ, и непроходимо туп тот, кто этого не понимает.

- Людской выродок! – глаза шута налились кровью, но он был слишком благоразумен, чтобы драться.

Из-за угла вынырнул вампо-демон, втянул ноздрями воздух, уронил на асфальт слюни (интересно, они когда-нибудь наедятся?) и издал утробный то ли вой, то ли вздох. Как же он был кстати!

Миро расправил плечи и пошел на врага, этот разговор он закончил и возвращаться к нему не хотел и не собирался.

- Препятствуя планам Короля, ты тем самым... – начал черт.

- Замолкни!

- Теперь никто не даст за твою шкуру, - черт осекся, сзади стоял Вицеарх и скалил зубы.

Он поднял руку, и на улицу вышла еще одна тварь. Шут не поверил глазам, потому что ему показалось, что именно Низвергнутый управляет вампо-демонами, впрочем, он очень быстро убедился именно в этом. Так вот куда те исчезали! И вот почему Король так спешил.

В нескольких метрах мальчишка самозабвенно орудовал мечем, выплескивая на врага остатки гнева и ярости. Он был расчетлив, неглуп, как бы черт не утверждал обратного, и, в отличие от старой гвардии, свободен, хотя, наверное, сам не до конца осознавал этого. А главное, теперь его противление можно списать на Низвергнутого. Миро не выступает против Короля, он уничтожает тех, кого приручил враг. Низвергнутый нажрался крови межмирья и демоно-варпы стали воспринимать его как высшего среди равных – этого они с Королем не учли, но все всегда поправимо, кроме смерти. Нет-нет, Король ни в коем случае не расстроится, его первый маршал просто не сможет этого допустить.

Черт засмеялся. В протянутой руке вспыхнул меч.

Нужно как можно дальше увести это исчадие от принца. Миро, как бы он не пыжился, с ним не совладать, как и черту, вообще-то, но последний и пытаться не будет. Низвергнутый плохо выглядит, в глазах и дрожи во всем теле сквозит безумие. Он вкушал плоть межмирья, а овцы разрушаются в реальности. К сожалению, это не отразилось на мощи, но еще не вечер и последняя битва еще не начата.

Вицеарх осклабился и принял метаморфозу. Демонический облик высшего демона! Это вам не цветочки, не хухры-мухры и даже не похмелье после продолжительного запоя. Налитые кровью глаза, безотрывно следили за чертом.

Так бывает: когда слишком долго идешь к цели, можно свихнуться от ее осуществления. А теперь, главное не дать ему посмотреть на Миро. Эй, цап-цабе, цап-цабе. Черт заплясал на месте, дразня врага острием меча и заново отросшим хвостом.

Рука занемела, кровь из рассеченной брови заливала правый глаз. Ноги еще не подгибались, но ступня подозрительно нащупала неоднородность подошвы: то ли камушек попал, то ли гвоздь обнаружился. В любом случае, прихрамывать, натерев ногу, не улыбалось, как и ходить по осколкам стекла и бетонной крошки босиком.

Миро вздохнул, кинул в ножны отяжелевший меч и устало привалился к стене.

Город затаился. Его больше не рвали крики и стоны. Уцелевшие успели юркнуть в метро и подвалы. Неосторожные и паникующие были убиты или раздавлены, тех, кто мнил себя героем, доживали демоны, а горстки расчетливых и не теряющих головы, уверенно отступали, надеясь на соединение с регулярными частями армии и полицией.

Может, ему присоединиться к военным? Конечно, от подобной мысли коробит, но, по крайней мере, несколько часов отдыха, новые сапоги и хоть какое-то представление о том, что творится по всему земному шару, обеспечено. Потому что падать от усталости и гнить в разрушенных зданиях очень не хочется.

Так, а это что такое?..

Асфальт, возомнивший себя то ли морской волной, то ли листом картона, задрожал и раскололся, побежал отвратительной трещиной вдоль улицы. Миро благоразумно посторонился.

Решил поиграть в локальное землетрясение?

В следующую секунду, земля покачнулась и ушла из-под ног. Миро выругался, попытался уцепиться хоть за что-то, но сверзился вниз, в оставшийся без крыши туннель.

Камни. Ветер. Он подхватывает их, словно песчинки, бьет взбешенные волны, а над всем этим стоит небо, необъятное и вечное, глубокое, но бесконечно равнодушное. Буря играет облаками, на горизонте воет смерч, но как же душно. Должно быть холодно и сыро, а ему душно, и пол кажется уже не камнем, а вязким болотом...

Голова кружилась, в ушах черти били заутреню, во рту было солоно, а на душе гадко. Хорошо же его приложило. Черт бы побрал строителей-кротов, роющих норы близь поверхности. Хорошо, что хоть не в канализацию угодил, хотя кто ж ее знает? Он блуждал по городу слишком долго, чтобы обоняние предельно притупилось, если не атрофировалось.

Миро с трудом поднялся, поморщившись от боли. Дышать было неприятно, но терпимо. Ребра выдержали, хоть и жаловались на жестокую судьбину при каждом вздохе. Ничего, скоро отпустят: на нем заживает, пусть не как на демонах, но быстрее, чем на собаке.

Взглянул вверх и отказался от попытки выбраться. То, что на поверхности казалось дорогой, возвышалось над головой на высоте в три метра и не озаботилось ни лестницей, ни пригодной для лазанья поверхностью. В расколотый свод глядело тяжелое серое небо.

С другой стороны, какая разница, где искать неприятностей? К тому же, скоро стемнеет, а под землей кое-где остались освещенные тоннели.

Он свернул наугад, спустился. Глаза привыкли к темноте почти мгновенно. Странно, но даже там, где должна быть кромешная тьма, Миро все досконально видел. Мозг, конечно, напоминал о том, что слишком темно, но тело ни разу не наткнулось на стену.

Под ногами снова вздрогнуло, слуха достигли голоса и отвратное рычание. Миро застыл, соображая, где происходит убийство, а потом ринулся в одно из ответвлений.

Несколько изляпаных грязью человек сгрудились в небольшом зальчике: то ли складе, то ли вообще непонятно где. Из него выходило несколько тоннелей, но, наверняка, не все из них куда-то выводили.

Подрывники, крысам их на завтрак! Додумались.

От демонического воплощения вицеарха группу заслоняла тоненькая фигурка в серебристых доспехах. Миро со вздохом потер глаза: когда-нибудь соседка его доконает.

На бледном ухоженном лице – огромные глаза, в них решимость и одухотворенность. Ну, да. С такой уверенностью террористы-смертники или камикадзе идут в последний бой. Некоторым даже удается себя убедить в светлом будущем. Розовые перчатки вцепились в меч с такой силой, что должны бы побелеть. Торс неудобно, но впечатляюще выдвинут, ноги широко расставлены. Хоть сейчас в кино. Вот только вряд ли.

- Отвратительное зрелище, - произнес Миро, поймав взгляд Анны, исполненный ярости и надежды, - средневековье какое-то.

Монстр повернул к нему голову и зашипел. Глаза у него бегали, но тупыми не казались.

- Нервы? – поинтересовался Миро, раздумывая над тем, что с вице королем подземного мира не справился бы даже на пике формы.

Конечно, ребра, пятка и рука предательски заныли, стоило потянуть из ножен меч, а тяжесть навалилась на плечи. Неизвестно как заползший в катакомбы, свежий ветер растрепал волосы, принеся хоть какое-то облегчение.

Вицеарх шагнул к заложникам.

- Никогда не подумал бы, что ты предпочтешь обед моему присутствию, - усмехнулся Миро. – Даже обидно.

Монстр ничего не ответил. Но начал медленно натягивать человеческую личину. Выглядело это так, будто с доисторического ящера содрали шипы и пластины, а содержимое впихнули в мешок из кожи. Так хозяйки фаршированную рыбу делают.

- Кровь... – прошипел демон.

- И плоть, - подсказал Миро. – Что делать будем? Я, по крайней мере, бегать не собираюсь.

- А ты не убежишь... - глаза безумца безостановочно обшаривали зал. – Я сильнее тебя...

Ага, но не умнее. Хотя, что, спрашивается, еще остается?

- Зато нервы и шкуру я тебе подпорчу, - рассмеялся Миро, – да так, что дедушка на тебя и не взглянет.

Вицеарх взвыл, но щенок стоял слишком далеко, чтобы до него дотянуться.

- Есть люди, которых процесс интересует больше, чем результат, - подмигнул Миро. – У тебя есть только один восседающий на троне соперник, но ведь и я кое-что могу. По мелочи. Глаз там выковырять, кровь пустить.

Анне казалось, что мир рушится. Еще минуту назад она готовилась умирать, а сейчас только и могла смотреть на статную фигуру в грязи и крови. Недостойные чувства сами вползали в голову. Она даже до конца не осознавала, хотела ли прихода Миро (что ждала и мысленно звала – так точно). Проклятье, как же происходящее напоминает дешевый романчик. Вот только прекрасный принц находится здесь вовсе не из-за дамы, скорее всего, просто мимо проходил. Как же она его ненавидит за такое отношение! Миро, кажется, и в Преисподней смеяться будет, с него станется.

Святое воинство вкупе с бомжами, кажется, и не дышало. Создавалось впечатление, что в зале только трое. Миро зевнул и, не спеша, прошел в центр зала, не замечая ни Анны, ни застывших статуями людей. Спина охотника за нечестью показалось Анне слишком прямой, а румянец, раскрасивший обычно бледное лицо, - подозрительно нездоровым.

Неужели, ранен?

Так получилось, что Миро, прикрыл их от демона, если вицеарх нападет, то вначале встретит клинок Дашингблойс, но думал ли полудемон о том, что помогает людям? Анна не знала, что думать, и нужно ли это делать вообще. Иногда мысли мешают.

Вот бомжи быстро сориентировались и тихонечко, словно крысы, поползли к уводящему куда-то вбок проходу. Анна боялась, что паладины заартачатся, но дураков магистр не держал. Она видела, как шевельнулся Скарабей, указывая на туннель.

Как?! Ведь она смотрит на Миро.

Очень медленно, боясь привлечь внимание, паладины исчезали в мглистом пологе. Миро ухмылялся и подтрунивал над врагом.

Нет, он не ранен, слава Богу! Но, наверняка, устал. Меч, высекая в полу искры, подозрительно пляшет в руке. Плечи дрожат, словно на морозе, хотя в зале жарко и влажно, а запястье, наоборот, будто отнялось. Правой руки только и хватает на то, чтобы не выронить меч, но что будет, когда первый удар устремится к цели?

- Давай! – заорал магистр.

Скарабей кивнул, и пол вздрогнул от близкого взрыва. В тот же миг Миро прыгнул, нанося первый удар и отсекая людей от монстра окончательно. Анна закричала, но цепкие руки магистра ухватили ее за талию и плечи, затягивая в туннель, слишком сильные, чтобы сопротивляться. Последним, что она увидела, был вскрик излившейся на камни крови. Вицеарх мгновенно обретя демоническое обличие, схватил Миро жирной когтистой лапой и шагнул в портал.

А потом в грудь ударил ветер, и палуба стала на дыбы, отчаянно стремясь выкинуть в бушующее море. Всесильной воде не нравилось утлое суденышко, упрямо спорящее с волнами, судну – капитан, что навязывал кораблю свою волю. Парусник понимал, что тот, кто ведет его сквозь бурю, только слабый человек, которого так легко убить, но то, что только капитан способен уберечь белые борта от встречи с рифами, так и осталось неясным. Ветру же не нравился вообще никто, и он отчаянно кричал, трепал море и волосы. Пусть. Идти против ветра не только весело, без этого никуда не дойдешь.

Миро шагнул вперед, и палуба исчезла. Он на мгновение завис в воздухе, но лишь для того, чтобы врезаться в стену. Мышцы вскрикнули, запястья и плечи обняла холодная сталь. Он мотнул головой и с трудом открыл глаза.

Он уже был здесь. Как жаль, что не достало ума сжечь все дотла. Мог же велеть кому-нибудь из паладинов кинуть гранату и обрушить свод. Впрочем, в таком случае, Вицеарх, наверняка, нашел бы что-нибудь еще.

Снова ощутить себя распятым на отвратительной куриной ноге, грозящей небу, было не столько противно и гадко, сколько глупо. Впрочем, больно тоже было. В прошлый раз потребовались минуты, чтобы прийти в себя, но вряд ли теперь они будут.

Миро мотнул головой, прогоняя туманную поволоку.

- Твое здоровье, – осклабился Вицеарх, нависая над растерзанной тушей, особенно поганым показалось то, что он принял человеческое обличие. Для монстра в порядке вещей пить кровь и выедать печень, для человека – гадко.

- Это оскорбление? – голос не сорвался и даже не дрогнул, хотя внезапно подступившая жажда иссушила горло, а в висках поселились сумасшедшие барабанщики.

- Намек, - прищурился враг. – Чем дольше ты станешь сопротивляться, тем больше крови получит портал.

- Вероятно, расстрою, но у людей ее не так и много, - голова склонилась к плечу. Почему-то, в таком положении унялась боль в сломанной ключице, и немного легче стало дышать.

- А вот тут я тебя расстрою, - почти добро улыбнулся демон. – Пока ты сопротивляешься, ты восстанавливаешься, а это означает, что способен дать гораздо больше, чем жалкие три литра. Впрочем... – он подошел настолько близко, насколько позволяла плещущая у самых ног пентаграмма. – Неужели, ты все еще не понял? Действительно, не жалеешь о свершенной глупости?

Миро приподнял бровь, но промолчал.

- Молодость, - засмеялся враг, - все беды от молодости. Она ведет не только к безрассудству и самоуверенности, она диктует банальные ходы, и ловушки, в которые попадает каждый третий. Над такими, как ты, бастард, занявший мой трон, смеялся уже несколько тысячелетий назад, а я... - он не договорил, безумно забегавшие глаза уперлись в распахнутый ворот, в серебряную цепочку, на которой болтался черный от старости крестик.

Под сводом испоганенной церкви повис визгливый хохот, перешедший в низкий утробный рык. На глазах обрастающая пластинами и когтями рука сорвала напоминание о не вмешивающемся Создателе, оставив на груди глубокие царапины.

- А мог бы и сердце вырвать, - доверительно сообщил, отсмеявшийся демон, треснув Миро по плечу.

Довольно удачно. От вцепившегося в тело пламени захотелось взвыть.

- Пусть так, - Миро на секунду прикрыл глаза и засмеялся.

- Ты думаешь, что жертвуешь собой ради мира? – Вицеарх склонился к бессильно валяющимся на гладких каменных плитах мечу.

Дашингблойс отливал кровавым, как и всегда, предупреждая хозяина о близости демонического отродья. Верный клинок, в этот раз он кричал зря.

- Ты станешь тем оружием, что окончательно его прикончит, - клинок присвистнул в воздухе, опускаясь на предплечья. – Я, может, и не буду ждать последней капли, но не дам дотянуться сюда никакому безумному стражу.

Воздух уплотнился, из него выходили твари, поводили носами, глаза наливались алым, но прикоснуться к достигшей просыпающейся пентаграммы крови они не смели.

Под веками снова цвели вишневые сады и шумело разбивающееся о скалы море. В нахмуренном небе кричали чайки и пели звезды. Они ведь есть, даже когда невидимы, когда их скрывает день или тучи...

- Ну, уж нет! – визжали где-то под ухом. – Так просто не отделаешься...

Миро задохнулся от боли и открыл глаза.

Церковь заволокло едким дымом, дышать стало невыносимо, а в стене возник огромный солнечный круг. Такой, только немного меньше оставляет видеопроектор или обычный прожектор. Исключение лишь в том, что этот казался объемным, в нем вспыхивали молнии и что-то клубилось.

- Больше крови! Быстрее! – верещали где-то сбоку.

Ни рук, ни ног он уже не чувствовал, стало холодно, хотя вокруг, наверняка, пекло. Когтистые пальцы крутанули рукоять, сейчас бы закричать, но Миро с удивлением понял, что уже не в силах этого сделать. Он, кажется, мог только смотреть, даже потерять сознание больше не удавалось.

Врата открылись уже до половины, и Вицеарх шагнул к безупречно одетому во все белое человеку без возраста. Дед, похоже, терпеть не мог принимать демоническое обличие. Странно, никогда бы не подумал.

Взгляд натолкнулся на бледное лицо, обеспокоенно сведенные к переносице брови. Кажется, он что-то говорил, но понять казалось невозможным.

У дальней стены завозились. Маленький черный клубок, раскидывал монстров, словно тряпичных кукол. Только было их слишком много. ЧеКа могла и умела многое, только времени у нее уже не осталось.

Было ли обидно?

Нет. Обида ушла.

Хотелось ли жить?

Странный вопрос, на который не хотелось давать ответ. Пока оставалось хоть немного сил, сдаваться он не собирался. Смерть – та же женщина. Ее нельзя бояться, но ее можно не хотеть.

Мысль породила воспоминания. Об Анне, которую он никогда не желал, но за которую, похоже, погибнет, и о Гарги, которую погубил, хотя ради нее не пожалел бы ничего и ни о чем.
Кровь продолжала течь, несмотря на то, что пора бы и остановиться...

Ах да, наверняка перебита артерия или вены, не просто же так Вицеарх бил по запястьям и предплечьям. И еще что-то колет... клинок... Дашинг. А у безумца, оказывается, есть чувство юмора. Извращенное, но есть. А значит, он не столь безнадежен, как кажется.

Треск... ткань мироздание рвется или кому-то стало плохо? От крови... если демоно-варпу, то он рассмеется и сквозь боль.

Кто-то бьет в ткань межмирья. Хоть бы делал это не так громко, голова раскалывается. Хотя, с какого нечистого, Миро-то это слышит?

Перед глазами помутнело. Галлюцинация, вызванная кровопотерей? Бред какой-то. Хотя, как раз, пора бы уже и бредить.

Мужчина и женщина, взявшись за руки, стоят на каменном утесе, сквозь них плещет сила. Серебристый поток подхватывает кого-то, стремящегося выйти в реальность...

Зачем?

Здесь только боль, впрочем, уже иссякающая.

Дед, не смотри так! Удар пропустишь... нет, этот не пропустит, этот еще тот... боец. Но, кажется, к чему-то прислушивается. Смутно-знакомая женщина, Миро видит ее со спины, поэтому и не узнает. Она отвлекается от своего спутника, поднимает руку и что-то кричит в хмурое небо. Налетает ветер, сносит слова за границу слышимости, но король понимает. Он откидывает рычащего Вицеарха, пронзает взглядом Миро, которому и без него плохо. С пальцев срывается призрачный огонь и бьет куда-то в стену. Вицеарх аж вздрагивает, не понимая, с какой стати такая силища уходит в пространство.

Тот, кто долбился в межмирье, наконец, проскальзывает, и Миро может пожелать неизвестному только удачи. Хоть кому-то что-то удалось...