Терпеть подобное у себя дома Антонина не желала и однозначно игнорировала в постели все намёки мужа. Если он устремлялся на абордаж, то она отвечала распутнику весомым пинком. Лёгкий Валёк падал на пол и матерился, а толстуха натягивала на голову одеяло и засыпала.
Тонечке всегда снилось одно и то же цветное воспоминание. На дворе стоит её тринадцатая весна, и она снова – радостная девочка с косичками. Пухленькая Тоня немного выросла из школьной формы и ткань туго облегает её сдобную фигуру, налитую жизненным соком. Она улыбается, вдыхая запах свежести, щурится на солнышко и бежит вприпрыжку, размахивая портфелем.
Продолжая улыбаться, Тоня влетает в подъезд и в полумраке утыкается упругой грудью в длинного цыгана-наркомана. Грубые руки прыщавого парубка хватают её и пихают вниз. Ничего не понимая, она кубарем летит через пролёт лестницы и падает на связанные в штабеля мётлы. Уткнувшись лицом в вонючие ветки, Тоня плачет от боли и обиды. Существо с заострёнными чертами старца быстро спускается следом. Оно резко перевертывает её на спину, наваливается сверху и, расстегивая зип, шипит:
– Только пикни, шмара! Всю харю пером распишу.
Подонок задирает её школьное платье с белоснежным фартуком и, отстранив в сторону хлопчатобумажные трусики, продирается внутрь. Как поршень корабельной помпы он тупо, жестко и долго насилует детские внутренности. Сзади в её нежную кожу вгрызаются колючие ветки метёл и внешняя боль приглушает внутреннюю.
Из неё течёт кровь, ещё что-то и слёзы. Женщину медленно начинает обволаки-вать болезненное и блаженное упоение. Тут она каждый раз просыпается и никогда не успевает пережить заново, то нездоровое и сладостное чувство до конца.
Антонина долго переключается от своих ощущений на реальность. Она утирает пот одеялом, хлопает глазами и непонимающе смотрит по сторонам. Её муж, по обычаю, пьёт в подъезде или уже храпит, и будить его бесполезно.
Тоня закуривает в кровати и вспоминает, как через час наркоман почувствовал боль от царапин, разодранных крепкими детскими ногтями. Он обломался, увял и убежал, сорвав с неё чешскую бижутерию. А Тоня долго пробиралась в ванну, чтобы тайком от матери смыть грязь, кровь, пот и слёзы.
Потом она вспоминала, как трудно лечила венерический букет подхваченный у цыгана и что завтра с утра ей снова плестись на работу. Антонина со злостью тушила бычок в горшке с геранью и, повернувшись к стенке, проваливалась во тьму.
Костю передёрнуло от повеявшего холода, и он перешёл от матраса к тёплой дохе. В ней действительно красовалась костлявая Валька с Курского, но она никогда не жертвовала её пентхаусу, как и не теряла по-пьяни. Вальку Доску тоже было жалко, потому что её любили одни гниды, да и те по-своему.
Тактичный Константин Давидович не стал разглядывать изблизи вечно пьяную и голую женщину. Отвернувшись от худого тела с маленькой отвислой грудью, он решил изучить даму через милицейский протокол. При составлении оного личный состав любого отделения милиции всегда собирался в полном составе. Служивые чесали репы и глазели на чудо, испещренное синими прожилками вен и татуировок.

Имя – Валентина.
Отчество – Евлампиевна.
Кличка – Доска.
Семейное положение – сирота. Мать умерла при родах, а отец был заколот сапожным шилом при выходе из шинка на Крещатике 23 октября сего года. Со слов задержанной 1706 лет назад, тоже 23 октября усекли мечом Святого мученика Евлампия за веру Христову. Поскольку оперативно-розыскные мероприятия по горячим следам у Киеве ничего не дали, она уверяет, что убийство тёзок в один день – дело рук одной банды.
Фамилию, адрес, год и место рождения – не помнит, ссылаясь на то, что память и почки ей отбили менты с Каланчёвки за распространение венерических заболеваний. Хотя по её утверждению добрую половину 6-го полка милиции наградила не она, а Галька Центнер с Казанского. (Заведомо ложное заявление! У нас порой один, два и даже три милиционера могут иногда ошибиться, но половина отделения – никогда!).
На вид 35 – 45 лет. Волосы чёрные густые с седыми корнями. Одна бровь доми-ком, другая выщипанная дугой (С её слов во время татуажа у неё, якобы, похитили пинцет Нонка Ржавая и Танька Стелька с Марьиной Рощи). Нос маленький, вздёрнутый и слегка курносый. Один глаз жёлтый, другой зелёный. Под жёлтым глазом фиолетовый бланш (гематома давняя). Большая часть зубов отсутствует.
Одета в доху, чёрные сапоги, мужские носки, драные колготки и комбинацию пастельно-замызганного колера. Другое верхнее и нижнее бельё отсутствует.
Рост средний. Тело худосочное, источает тошнотворный запах и имеет множество шрамов, ссадин, синяков и тату:
1. На груди изображен: «Крест треф на цепочке» (воровка).
2. На левом предплечье надпись обвитая колючей проволокой: «Воровка никогда не станет прачкой!» и «Роза без шипов» (пассивная лесбиянка). На плече: «Тюльпан» (16 лет исполнилось в зоне).
3. На правом предплечье: «Орел, сидящий на камне» (авторитет в уголовной среде). На плече: «Цветок лилии» (пассивная лесбиянка).
4. На левой руке: «Жук» (знакома с воровскими законами).
5. На правой руке: «Скрипичный ключ» (жила весело, имела успех у мужчин).
6. На животе выше пупка: «Два сердечка скреплённые колючей проволокой», в одном надпись «Валя», в другом «Таня», а снизу подпись «САТУРН» (Слышишь, А Тебя Уже Разлюбить Невозможно) и колокольчик (отсидели с подругой срок звон-ком).
7. На животе под пупком: «Амур, стреляющий из лука» (была судима по ст. 115 УК за заражение вен. болезнью).
8. На лобке: «Знак качества».
9. На левом бедре: «Бабочка и Роза с шипами, обвитые колючей проволокой» (18 лет отмечала в зоне, пассивная лесбиянка).
10. На правом бедре: «Обнаженная женщина с гитарой» (на воле жила свободной, лесбиянка би).
11. На пальцах правой ноги написано: «Я дочь», на левой: «Греха».
12. На левой лопатке: «Кот» (участница ОПГ) и «Кабан» (активная лесбиянка в авторитете).
13. На правой лопатке: «Женская головка, чаша, шприц и паутина (наркома-нка).
14. На правой ягодице: «Всевидящее око» (активная лесбиянка).
15. На левой ягодице: «Голова тигра» («отрицала», я сру на ментов).
При себе имела гранёный стакан, початую пачку «Примы» и огрызок губной помады Estee Lauder (по всей вероятности, ворованного происхождения).
Сегодня в 19.40 данная гражданка злостно нарушала в пьяном виде обществен-ный порядок в общественном месте (подземный переход Курского вокзала). Не имея при себе регистрации, она предлагала прохожим противоположного пола посмотреть её детородный орган изблизи. Причём делала это с целью личной наживы (за чекушку беленькой) и не взирая на возраст мужчин и их ориентацию.
На корректную просьбу предъявить документы она начала огульно и беспочвенно обвинять сотрудников милиции в коррупции. А находящимся при исполнении старшине Миките Ребайло и младшему сержанту Вагифу Бей-Тимерзяеву грозить матом и увечьями. Вот её дословные выражения, разжигающие расовую ненависть в грубой форме и несправедливо обвиняющие стражей правопорядка в нестандартной ориентации:
– Прочь руки, суки! Граждане Россияне! Оборотни в погонах опять власть превышают. А ты чо уставился, хач легавый! Ты не смотри штымп, что я чалая, ща те враз зенки выцарапаю, а слепому фиксы выбью и стамеску в жопу вставлю. Станешь чёрножопый дырожоп. А ты, шо лыбишся, мусор хохляцкий? Ща те рот порву и насу в твоё поганое хлебало для дезинфекции. Канайте, куда шли, пидоры поганые. Ментам не дам!
Оказывая яростное сопротивление при задержании, она целенаправленно ударила ногой в пах Бей-Тимерзяева, а Ребайле нанесла ногтём рваную рану в области лица. Что подтверждается справками Травмапункта №137, свидетелями и потерпевшими сотрудниками.
В отделении милиции нарушительница многократно проявляла агрессивное поведение. Требуя снять наручники, она продолжала нецензурно оскорблятьблять всех работников правоохранительных органов. Протрезвев, задержанная стала в форме взятки предлагать дежурным сотрудникам вернуть ей курево за оральные услуги на высшем уровне, с её слов.

Поняв, что битая дама хоть и не совсем прекрасна с лица, но зато красива телом и свободолюбива душой, Костя отследил утрату её дохи:
В тот злосчастный день два друга Хрунёв и Подпруга крепко выпили и захотели любви.
Сёма Хрунёв с Химок знал, где взять любовь, но уже плохо соображал. А хохол Богдан Подпруга с хутора из-под Кривого Рога столицу знал скверно, но ещё держался. В итоге они оказались на Курском, потому что если хорошо выпить, то куда ни пойдешь, попадёшь на Курский вокзал.
На привокзальной площади собутыльники столкнулись с весёлой худосочной тёткой. Познакомившись, они подружились и сговорились о любви за два литра беленькой на троих. Пока Сёма лапал беззубую плоскодонку, Богдан нырнул в магазин шаговой доступности и купил водки, бутыль воды, полбатона бородинского и полкило палтуса горячего копчения.
Затарившись, три товарища в обнимку побрели в Замоскворечье. Там в одном доме у Сёмы был друг, которого на самом деле не было. Беднягу ещё неделю назад принудительно увезли в хорошую больницу лечиться от нехорошей болезни. Не ведая того, троица весело шагала по столице, осуждая погоду и восхваляя встречных барышень. По дороге она изредка останавливалась и, отхлёбнув по одной – две бульки, отщипывали тёплый чёрный хлеб.
Прибыв на место, Сёма огорчился, не застав друга дома. С расстройства он позабыл устройство старинного здания построенного то ли Калашниковым, то ли Макаровым, то ли самим Стечкиным. Поэтому, поначалу они сунулись по-пьяни в подвал. Богдану Игнатовичу там понравилось. Грузный хохол разлёгся на мётлах, как ню перед художником и стал жестами звать друзей разделить ложе. Тяжкий дух подземелья, перебил даже скверный запах от немытой Вальки и она категорически заявила:
– В этой вони, я не то что вам, а даже Ван Дамму не дам.
Жан-Клод через океан почуял от ворот поворот и от неожиданности попросил прервать съёмку.
Приятелям пришлось выходить на лестницу, ведущую в пентхаус и подниматься. Предвкушая удовольствие, они упорно лезли вверх, подгоняя даму дружескими щипками.
Наверху Сёма вывернул лампочку и три товарища погрузились в интимную обстановку. Они выпили на славу и хорошо посидели, травя прибаутки и скабрезные анекдоты. Когда Доске в сотый раз напомнили, что пора приступать к своим обязанностям, она беспрекословно разделась.
Взяв на себя роль первой скрипки, Валентина Евлампиевна начала с увертюры. Далее она перешла к первому акту, потом сразу ко второму и следом исполнила без антракта ещё четыре, причём два последних акта дала одновременно. Раскочегарив-шись, исполнительница от души отработала финал и лихо достигла кульминации в развязке. Когда смычки опустились, она галантно раскланялась и потянулась к своему гонорару.
Но вместо расчёта раздался вопль Богдана, которого пронзил болезненный укус в пах. Он даже слегка протрезвел, ведь его дублёную кожу не могли прокусить ни острые на язычок селянки, ни молчаливый домашний скот.
Чиркнув зиппо, он обнаружил на лобке огромную вшу. Мерзкое создание упилось в зюзю людской кровушкой и походило на маленького небритого красного краба. Заметив, что его рассматривают, оно дерзко ухмыльнулось и отдало честь передней ножкой, приветствуя своего донора. Хохол попытался подцепить прижившуюся гниду ногтём, но зажигалка нагрелась, обожгла пальцы и потухла.
Каверзное насекомое воспользовалось мраком и соскочило в тьму с криком:
– Братва, сарынь на кичку.
Подпруга пожаловался другу:
– Хруня, я с этой прошмандовки мандовошку поймал, ростом с дальневосточного краба.
У Сёмы опустились руки, всё ещё поглаживающие Доску, да и всё остальное. Товарищество трёх товарищей приказало долго жить и любовный треугольник распался.
Хрунёв тотчас вспомнил свою дородную жену, которая не первый год служила завучем в интернате с решётками. Крашеная блондинка отличалась суровым нравом и не жалуя мужской пол, держала его в ежовых рукавицах. Когда она снимала очки, Сёма юркал в туалет и, запершись на щеколду, держал дверную ручку обеими ру-ками.
Испугавшись, приятели разом зажгли зажигалки и их самые худшие опасения оправдались. На призыв к отступлению, из всей орды откликнулась лишь несколько, надрызгавшихся в хлам, особей. Остальная тьма голодных гнид скакала по кучерявым волосам, словно мартышки по лианам. Они то и дело впивались в приятелей добывая плазму и лейкоциты и жируя на халявных харчах. Не стесняясь своих носителей, вши прямо на их глазах бесстыдно размножались самыми похаб-ными способами.
Протрезвевшие друзья злобно выругались и решили отступить домой для борьбы с агрессорами. На скорою руку, Сёма и Богдан начистили морду арендованной зазнобе и брезгливо погнали её пинками вниз. Вольнолюбивая дама пыталась противиться насилию, но силы были не равные. Её доха осталась лежать на матрасе, а останки палтуса в опустевшем пентхаусе доел кот Василий.

Константин расстроился от чужой жизни и, грустно вздохнув, ощутил жуткий запах. Органически не переваривая грязь, он с детства следил за гигиеной с маниакальным упорством. Это осталось в подсознании и, хотя всё тело ныло и болело, Киднякин заставил себя встать с вонючих мётел. Он долго и трудно поднимался вверх по ступеням ведущим вниз пока, наконец, не вышел на улицу.
От глотка свежего воздуха, ему стало немного лучше. Костя тупо поплелся вперёд и споткнулся. Глянув вниз, он заметил сквозь позёмку красный обрубок и, наклонившись, машинально поднял. Вблизи маленькая бархатная туфелька, украшенная цепочкой и яркими камушками, показалось ему элегантной шапочкой эльфа. Костя повертел, погладил, понюхал и даже один раз лизнул чудную лодочку. Познав её дивные линии, запах и вкус, он решил взять с собой обаятельную красотку.
Сделав ещё несколько шагов вперёд, Костя наткнулся на помойку и ощутил холод и отвращение. Новая подружка оказалась очень нужной и полезной в повседневной жизни. С её помощью Костя добрался до самых недр и откопал массу необходимых вещей: зажигалку, обломок расчёски, полбатона хлеба, треснутые вьетнамки и сумку из кожзаменителя с порванным ремнём, а так же мятую женскую кофту. Он с трудом натянул на себя лимонную блузу, но застегнуть смог только на одну пуговицу, зато обувка была даже немного великовата.
Захотев пить, Костя расковырял туфелькой черный сугроб и зачерпнул в неё белого и чистого снега. Растопив его в лодочке, Киднякин взял её за каблучок, как за ножку бокала и утолил жажду. Затем он выжег огнём плесень с каменной горбушки и съел половину, размачивая в топлёном снегу.
Приодевшись, напившись и отобедав, мужчина почувствовал себя орлом и повеселел. Он починил морским узлом ремень на сумке и спрятал туда свой скарб и остатки еды. Повесив торбу через плечо, Костя нацепил цепочку с любимой лодочкой на правое ухо и отправился в путь.
Красивая туфелька покачивалась в такт его шагам и все прохожие останавливались и оборачивались. Завороженные, теряли дар речи, глядя на чудо в голубых кальсонах и жёлтой кофте. Странник снисходительно улыбался на их интерес, понимая, что другой такой красной серёжки ни у кого нет.
Много дней Костя скитался по столице, пока не попал на Зацепу. Там он увидал Вальку-Доску, явившуюся из его видений на грешную землю. Она стояла у железной бочки с огнём и грелась в компании бездомных. Рядом лежало несколько ящиков, на одном из которых был устроен праздничный стол, а на других восседали ВИП бичи. Киднякин подошёл к падшей полуженщине и тихо молвил:
– Валя, твоя доха в доме Калашникова. Лежит в левом подъезде на самом верху.
Доска испугалась и долго не понимала о чём речь, и Косте пришлось повторить несколько раз. Когда она наконец сообразила, что хотят не от неё, а, наоборот, то очень обрадовалась:
– Ааа, так ты про это. Ну, ништяк, в натуре, с меня пузырь. Завтра же подгребу в парадняк и заберу шубейку, а то вишь в чём хожу.
Дама распахнула драное пальтецо мышиного цвета и засветила худую плоть в коротенькой комбинации. Через минуту она уже забыла о дохе, переключившись на праздник и моложавого мужчину. Его учтивая речь и красивая клипса в виде туфли ей очень понравились. Дама с радостью дала бы ему за полцены, а после знакомства может и вовсе бесплатно, но на тот момент она была не совсем вольна в своём выборе.
Валя вежливо пригласила скитальца присоединиться к празднованию Рождества и плеснула ему полстакана. Не ориентируясь в спиртосодержащих жидкостях, гость сделал глоток, но его организм тотчас отверг гадость. Вся честная компания, покрытая язвами и коростой, разом загоготала.
Доска шлёпнула недотёпу по спине, чтобы он не поперхнулся и шутейно по заднице за перевод ценного продукта. Продолжая улыбаться, она толкала его локтем под рёбра, как бы приглашая Костю принять участие в общем веселье.
Это движение налево заметил её сутенёр Вован по кличке Квадратный. Знатное погоняло подчёркивало, что длина его обладателя равняется ширине, а имя возведено в квадратную степень. В семье Владимира Владимировича был древний обычай называть всех детей в честь дедушки всея Руси – Ленина. Они жалели Владимира Красно-Солнышко, заживо замаринованного и выставленного в центре города на потеху публике. Поэтому отец, дед и прадед Квадрата были его полными тёзками. Своего сына он тоже по традиции нарёк Владимиром, а дочку – ВладимИрой.

К сожалению, Владимир Владимирович не видел своих детей лет десять. А может и к счастью, потому что один приблуда поклялся его зарезать, а другая – поса-дить. На отцовских харчах бессердечные отпрыски вымахали куда квадратней папани. Сукиному сыну не нравилось, что выпивший батя всегда учит мать ремнём с пряжкой. Неуч не знал Ницше и того, что идя к женщине надо брать плётку, и не понимал, почему отец всегда выпимши. А Квадрат просто никогда не бывал трезвым или пьяным.
Дочка искала славы Павы Морозова и представляла отеческие ласки, как сексуальное домогательство. К тринадцати годам она отрастила груди не менее, чем зрелая работница кондитерской фабрики им. Сакко и Ванцетти. Когда прыщавые тинэйджеры тискали её в подъезде, толстуха блаженно улыбалась и мычала. Но стоило Вовану по-дружески ущипнуть гулящую сучку за бюст или попку, как она закатывала истерику.
Однажды он приподнял спицей крючок в ванне и на цыпочках вошёл внутрь. Любящий папка хотел всего-навсего потереть по-семейному спинку нимфетки, но та выпучила глаза, выскочила из ванны и назло бате завернулась в махровое полотенце. Квадрату стало обидно, ведь дурёха получила своё тело от него, а не от чужого дядьки, да и все свои прелести нагуляла на его харчах. Он по-отечески шлёпнул её по пухлой заднице и она заголосила во весь голос. Волей-неволей ему пришлось заткнуть рот брыкающейся дряни её трусиками и, связав бельевой верёвкой, хорошенечко наказать.
Тупую корову подучили снять побои и предательница стала угрожать родителю. Он плюнул на неблагодарное семейство и подался в бега.
Благодаря физическим данным и хитрому складу ума Владимир Владимирович занял в стае бичей высокое место. Оно позволяло ему проводить разборки среди бомжей и залётных не вставая с ящика. Но, когда наезжал Чеховский куратор с инкассацией, Вован мигом вскакивал и услужливо устилал ящик свежей газеткой для дорогого гостя.
Сейчас перед ним стояла сложная задача. Как наказать адюльтер, чтобы при-людно не выказывать ревность к Доске и придурку, уронив свой авторитет. Изловчившись, он поскреб правой кувалдой узенькою ленточку лба, поросшую сверху волосами, а снизу бровями. Коварный Квадрат придумал предъявить поцу транжирство спиртного и покарать за мотовство. Выпив стакан залпом, он наставил оловянные бусинки на пришлого гада и, выпятив челюсть, проронил сквозь зубы:
– Эй ты, Аля Мафо, сюда слушай, я сказал. Пришёл в гости, мы тебя, как родного кореша, уважили, а ты, сука, блюёшь на наш праздник. Хочешь в морду, попроси вежливо, а газолин зачем переводить? Он денег стоит, я отвечаю. Ты чо, порчилла, одел туфлю на ухо и думаешь, что тебе всё можно? Да я тя за это, муфлон, щя первым урою в натуре.
Вован встал и в зимнем воздухе не по сезону запахло жаркой молотилкой. Но тут неожиданно впряглась Валька:
– Опусти грабли, Квадрат. Ты чо, кот, беспредел творишь,? Калечному крюкало чистить в падлу. Ну не принимает его организм нашего самосвала, так нам больше достанется. Вяжи наезжать на убогого. Не порть людЯм праздник махаловом.
У Вована отпала квадратная челюсть, но он притормозил. Доска добавила:
– А ты, Божий человек, линяй мухой от греха подале.
Мудрая женщина понимала шаткость своей позиции, ведь хорошая месиловка не портит праздник, а, наоборот, красит. Не дожидаясь опровержения аргументов, она резво развернув Костю спиной, и дала дружеский пинок. Ускорившись, он быстро скрылся из виду.
Мечтая об алой лодочке, уплывшей под парусами, Валентина задумалась о своей несчастной судьбе. Опечалившись, она выпила подряд три стакана. Её сердце остановилось, а душа воспарила. Помытарившись полвечности, она вернулась маленькой девочкой в дом Лонгрена и освободила Мери.
Собутыльники заметили смерть Доски лишь на следующий день. Они сдали её уставшее тело в общий могильник и, помянув Валентину несколько раз, забыли до своей кончины.

С Зацепы Костя пошёл на Малую Бронную, потом на Моховую и ещё долго бродил кругами по городу, постепенно удаляясь от центра. С приближением к окраинам, помойки становились всё менее питательны. Он перестал находить огрызки фруктов, корочки хлеба и даже картофельные очистки. В спальных районах счастливые обладатели блендеров и конфорок перемалывали калорийные ошмётки картошки в муку, и, добавив чьё-нибудь яйцо, пекли лакомые оладьи.
Иногда страннику удавалось отбить крошки хлеба у жадных сизарей и покушать. За время странствий он исхудал, оброс и стал неприятно попахивать.
В одно морозное утро Константин увидел сквозь хлопья снега прямое, как взлётная полоса, шоссе. Что-то внутри подсказало, что больше не надо кружить по городу и он смело пошёл по-прямой.
Долго шагал путник, пока не поравнялся с пирамидой и не почувствовал уста-лость в правой ноге. Проволочив её еще метров десять, он посмотрел вниз и увидел пушистый огненный шар. Приглядевшись, Киднякин понял, что это кот из его виде-ний и обрадовавшись воскликнул:
– Счастлив тебя видеть, Василий.
Кот от неожиданности разжал когти и смешно плюхнулся на заснеженный ас-фальт. Костя поднял его на руки и стал гладить, но Василий спрыгнул и начал зубами тянуть путника в сторону. Не сопротивляясь, пилигрим последовал за проводником.
Вскоре они подошли к огромному особняку и вошли через чёрный ход. Внутри Киднякин ощютил дежавю. Вышагивая по паркету, как солдат по плацу, он стал обходить все комнаты.
В людской стоял тяжкий дух. Полуодетая пьяная челядь валялась вперемешку где упала и храпела. На кухне седой привратник посадил на колени молоденькую горничную. Макая пальцы в кастрюлю, он клюквенным киселём поил между ног пьяную девицу. Она смеялась и хрюкала от удовольствия, а у старца текли слюни, увлажняя китель.
Наверху в спальне, охранник с кризисом среднего возраста, со всей дури долбил повариху в летах. Толстомордый мужик снял пиджак и кобуру и так жарил жирную тётку, что она выла, стонала и поочерёдно кусала свои огромные груди. Хозяйская кровать ходила ходуном, а пот парочки брызгал фонтаном и оседал тёмными пятнами на стенах.
Константин в шоке спустился в гостиную. После его смотра вся прислуга засуетилась и, побросав свои занятия, тоже подтянулась в холл. Потупив глаза, люди переминались с ноги на ногу, покашливали и робко кланялись. Киднякин осознал, что греховные создания его страшатся и, глотнув воздуха, закричал:
– Вон! Все вон! Немедленно!
Народ безмолвно потащился к выходу.
Константин Давидович машинально поднялся наверх и вошёл в одну из комнат. Там он обнаружил целый склад одежды и обуви. Торопливо сорвав грязную гадость, Костя подобрал себе новый наряд. Вещи все подходили, хотя были чуть-чуть великоваты.
Пока он переодевался, кот тихо сидел рядом, но как только Киднякин за-кончил, Василий вцепился ему в брючину и стал опять куда-то тащить. Костя уже понял, что умного кота надо слушаться. Надев шикарные тёплые ботинки и лодочку на ухо, он последовал за животным.
Выйдя с участка, они прошли через лес и очутились на обрыве. Внизу маленькие человечки проделали в речке прорубь и ныряли. Рядом стояло несколько человек в красивых одеждах, расшитых золотом и украшенных каменьями. Они пели, а один махал ведерцем с благовонием и Костя, как лунатик, ринулся на их зов.
Он долго стоял не шевелясь, заворожённый пением и нахлынувшими чувствами, и слёзы струились из его глаз. Несколько человек стали тащить его к проруби, что-то говоря и показывая Косте жестами, что ему тоже необходимо окунуться. Он испуганно посмотрел на кота, и Василий утвердительно закивал. Тогда Киднякин сбросил одежды и смело вошёл в воду. Не чувствуя холода, он с головой окунулся три раза, и внезапно вспомнил, кто он.
Его телепатические способности немного ослабли, но остались. Костя с ужасом понял, как его банк за один день растащили компаньоны и что реанимировать предприятие бесполезно. Ему сразу стало холодно и он пулей выскочил из ледяной воды. Добрые люди сунули банкиру полотенце. Он вытерся и быстро оделся. Только туфельку не стал цеплять на ухо, а бережно отнёс домой и поставил на камин.

Константин Давидович вынул часть средств из островных оффшоров и Швейцарии и лечился всю весну. Придя в себя, он более внимательно просмотрел свои дела и увидел, что не все партнёры и сотрудники банка его предали. Некоторые даже пытались оказать посильное сопротивление совету директоров, вступившего в сговор с подмосковными бандитами.
Киднякин собрал верных людей и начал действовать. Вычислив, что следы всех преступлений ведут в город Чехов, он отправился туда на разведку боем. Бороздя улицы банкир увидел, как по обочине дороги скачет на одной ноге рыжий вихрастый мальчишка. Над головой он вертел прутик с такой же красной туфелькой, как та, что стояла у него на камине. Он велел шофёру тормознуть, а охране взять ры-жего.
Бойцы мигом скрутили мальчонку и, тыкая его под микитки, начали пытать:
– Чья туфля, сука ржавая?
Но тот только заикался и повторял:
– Ык, ык, Виа, ык, Портмоне...
Костя отстранил опричников и, дав пацану денег на пиво и энергетики, купил у него бархатную туфельку. Хлопчик мигом растаял и рассказал, что дивную обувку спёр с крылечка Виолеттки по кличке Виа Портмоне. Он даже сам вызвался показать к ней дорогу за субсидию на курево.
Через пять минут охрана влетела в покосившуюся хату. Бойцы мигом нейтрализовали свидетелей, а описавшуюся девицу связали и с кляпом во рту сунули в багажник.
Дома Константин Давидович её допросил и она с радостью сдала всё своё руководство с потрохами. Оно даже не платило бедняжке, а откупалось дешёвой косметикой с рынка и одеждой из секонд хенда. Если, после ошкуривания очередного лоха, подельница просила:
– Дайте деньжат и мне.
– У тебя рука в говне, – смеясь отвечало начальство и глумливо добавляло:
– Сымай, лярва, фиксы, пока не выбили, и за работу.
Трудяге было обидно. Деньги-то на её дорогущие челюсти давали не они, а итальянец, познакомивший провинциальный городок с мерчандайзингом.
Косте стало жаль бедное дитё и его симпатия к беззубым особам понятна, ведь вокруг банкира шныряли только зубастые акулы и клыкастые волки. К тому же за последнее время дом зарос грязью и он оставил у себя малолетку, возложив на неё обязанности горничной.
Обладая врождённым вкусом, Виолетта начала приводить себя в порядок. Она сама сделала всё: от причёски до педикюра и одела униформу. На её стройном теле она сидела суперсексуально. Коротенькую чёрную юбку и чулки разделяли бело-розовые полоски бёдер, прочёркнутые чёрными резинками от пояса. Наряд дополнял белоснежный передничек и кофточка в тон с большим декольте.
Стоило Виолеттке взять в руки метёлку из страусиных перьев, как хозяин уст-раивался на диване и во все глаза взирал на её работу. Ему нравилось смотреть, как она грациозно трудится на новых шпильках. Смахивая пыль, горничная то и дело наклонялась и услаждала его взор то красивым содержимым декольте, то чёрными стрингами, которые увенчивали налитые окружности бархатного тела.
Однажды работодатель не выдержал и, сграбастав Виолетту, стал покрывать её жаркими поцелуями. Она уступила сразу и продемонстрировала такое дивное уме-ние и разнообразие, что они неделю не вылезали из постели. Их жизнь наполнилась чудной влюблённостью, и банкир даже выкинул просроченную Виагру.
Когда кончился медовый месяц, он собрал материал на Чеховских и призвал бывшего начальника службы охраны банка. Верный человек ознакомился с бумагами и подключил эксперта по связям с общественностью. Тот собрал спецов по внутренним сношениям и делегация двинула на трёх джипах на стрелку с Чеховскими.
Упёртые провинциалы сочли свои косяки недоказанными и платить отказались. Более того, они стали грозить встречным иском за клевету и применять нецензурную лексику. Дошло до того, что часть противников консенсуса стала даже угрожать вырвать ноги переговорщикам, надеясь, что дома помогают родные стены. Но спецы, на то и спецы, чтобы не допускать слабонервных глупостей, однако переговоры были сорваны.
Мудрый Банкир предвидел такой поворот событий и в ту же ночь послал к беспредельщикам пару автобусов со спецами иного профиля. За ночь автоматчики-гранатомётчики в масках покрошили всю верхушку, среднее звено и большую часть быков преступной группировки. А главное под руководством эксперта изъяли её денежные и другие средства.
После этого стало опасно оставаться в стране, где криминал с властью, как орёл с решкой на монете. Константин Давидович всё продал, расплатился с помощниками и, переведя деньги за кордон, сел в самолёт. С собой он взял только самое необходимое, включая Васятку в клетке-перевозке и Виолеттку на коротком поводке. Моторы взревели и борт вылетел на остров, который слыл раньше Великой Британией, а сейчас стал Юнайтедный Кингдом, что иногда переводят, как киндом штопанный.
Константин Давидович купил особняк в Белгравии и ушёл на отдых, принудив свои деньги работать на него. Потому что деньги – самые хорошие работники в мире, даже лучше китайцев и узбеков. Они не пьют, не прогуливают и, главное, не просят ни аванс, ни зарплату.

© Copyright: Лев Верабук, левый берег Москвареки, февраль 2010 года.