Всю прошедшую неделю Алексей ходил, думая о чем-то своём, никого не впуская в свои мысли и чувства. О чем он думал, не знал никто, даже самые близкие люди. Просто в один из дней, Лёша ушел в себя и не замечал никого и ничего. Даже любимая передача о рыбалке не интересовала его. Все ломали головы, что же случилось с весельчаком и балагуром, отчего он так резко изменился всего лишь за сутки.
Двадцать четыре часа – это много или мало? Иногда это время пролетает, как миг, а порой, кажется, что бесконечно. Словно древнегреческий бог Хронофаг развлекается, то, даруя, то, отнимая время. Вот и для Алексея каждая минута превратилась в вечность. Из минут складывались часы и дни, тянущиеся бесконечно долго. Если бы он мог ускорить его бег, то непременно сделал бы это, не колеблясь, чтобы не томиться неизвестностью. Но как бы не тянулось время, оно всё же идёт, а не стоит на месте. Вот и для Алексея подошёл тот час «Х», которого он ждал и боялся.
Автобус остановился, но как же ему не хотелось выходить. Казалось, если он проедет дальше этой остановки, то и все проблемы останутся здесь, отпадут за ненадобностью. Алексей понимал, что всё это ерунда, попытка успокоить самого себя, но какая-то неведомая сила прижала его к дерматину сиденья и не отпускала.
«Надо вставать и идти - сквозь оцепенение пыталась пробиться разумная мысль, но тело не хотело подчиняться - я должен это сделать, рано или поздно, но должен».
Алексей помотал головой, как бы стряхивая охватившую его скованность, уцепился рукой за спинку расположенного впереди него сиденья и резко встал. Уже, почти на ходу, выскакивая из автобуса, сам себе приказал: «Не хандри! Всё будет хорошо!»
Вдохнув поглубже чуть прохладный утренний воздух, напоенный запахом цветущих абрикосовых деревьев, с примесью выхлопных газов от транспорта, снующего туда-сюда, Алексей решительно направился к виднеющемуся между домами зданию. Но чем ближе он подходил, тем медленнее и неувереннее становились его шаги, а решительность куда-то пропадала, таяла, как весенний снег. Уже был виден центральный вход в здание, до него оставалось с десяток метров, которые ему так не хотелось делать. Что его ждёт там? Он ещё не знал, но чувство тревоги охватывало его всё сильнее и сильнее. Алексей смотрел, как в эту дверь входили люди с тревогой и одновременно с надеждой в глазах. Выражение лиц выходящих людей тоже было разным: у одних сияла счастливая улыбка, у других растерянность и непонимание во взгляде, а третьи порой выходили со слезами на глазах.
Алексей посмотрел на ручку двери, но его глаза, помимо воли, переместили свой взгляд на надпись над дверью. Она гласила «Областной онкологический диспансер». Сердце отчаянно заколотилось, дыхание сбилось с ритма, ноги отказывались повиноваться приказаниям мозга. «Вот сейчас пропущу три человека и войду» - сам себя уговаривал Алексей, понимая, что это всего лишь оттягивание момента. Всегда смелый и решительный, он ненавидел себя за этот страх.
Время шло, в здание вошли уже не три, как он сам себе пообещал, а пять человек, но Алексей всё никак не мог себя пересилить и взяться за ручку. Он так бы и стоял неизвестно сколько, если бы у него не спросили, будет ли он заходить.
Алексей резко потянул на себя дверь, и она широко распахнулась, приглашая внутрь помещения. Пропустив перед собой женщину, Лёша несмело переступил порог и сразу же увидел огромную очередь в регистратуру. «Значит я не один такой – попытался успокоить он себя – не может быть, чтобы столько было больных этой страшной болезнью. Вон и сосед мой приезжал сюда по направлению, так ничего же не обнаружили, и опухоли никакой не нашли. Слабовато развита наша районная медицина, вот и ставят ошибочные диагнозы».
Заняв очередь и отстояв в ней минут сорок, Алексей, наконец-то получил талон на приём к врачу. «Доброва Ирина Александровна» – прочитал он написанные на талоне данные. И сразу же решил, что врач с такой фамилией не может обнаружить ничего плохого. Скорее всего, это очередная ошибка районного онколога.
Немного успокоившись, Лёша огляделся. Вокруг стояли и сидели люди. Всё было, как в обычной поликлинике. Велись обычные разговоры, иногда даже слышался негромкий смех. Рыдающих и бьющихся в истерике, как он себе навыдумывал, не было.
Увидев свободное место, Алексей подошёл и сел. Рядом с ним оказалась пожилая женщина, которая о чем-то сосредоточенно думала. Почувствовав, что с нею рядом кто-то сел, женщина повернулась к Лёше и тихо спросила его к какому он врачу. Лёша ответил, что у него талон к Добровой, на что женщина заметила, что ему повезло, вернее, не только ему, а всем тем, кому посчастливилось взять талон к ней. Правда, добавила она, что слово посчастливилось, не совсем уместно здесь.
Людей было довольно много и чтобы скоротать время ожидания, Алексей, уже немного оправившийся от первого страха, завёл разговор с женщиной. Она рассказала, что несколько лет состояла на учёте у Добровой, а сейчас приехала просто провериться, сдать анализы. Ну, тут уж естественно зашёл разговор о болезнях. Алексей поделился, что очень боится того, что у него могут обнаружить онкологическое заболевание. Женщина спросила, что его беспокоит, и он сказал, что его не беспокоит ничего. Просто в один прекрасный момент он заметил на груди маленькое тёмное пятнышко, похожее на родинку. Через некоторое время это пятнышко увеличилось в размерах. Однажды в бытовке, сосед по шкафчику увидел это пятнышко и посоветовал сходить к врачу. В регистратуре его направили к местному онкологу, а тот, в меру своей некомпетентности, решил перестраховаться и уже направил в областной онкодиспансер. Но, скорее всего, это и к лучшему, уж наверняка узнать. Может и не стоит волноваться, а то дни и ночи только об этом мысли. Так и свихнуться недолго.
- Уж скорее бы, что ли - сказал Алексей, уже подзабывший о том, как в нерешительности стоял перед дверью.
- Давай, я тебе свой талончик отдам – предложила женщина, переходя на «ты» – мне всё равно результаты мамограммы ждать. А ты, чтобы не томиться от неизвестности, пройдёшь раньше. Да и тебе, вероятно, тоже их придётся сдавать. Они здесь не доверяют анализам, сделанным на периферии. Моя очередь сейчас за этим мужчиной, который только что зашёл на приём. Вот ты и иди вместо меня.
Лёша, поблагодарил женщину, взял талон и занял пост у двери кабинета Ирины Александровны. Время ожидания шло с невыносимой, какой-то резиновой тягучестью. «Господи, я даже имя женщины не спросил - отстраненно подумал Алексей. – Ну да ладно, выйду из кабинета, ещё раз скажу ей спасибо и узнаю, кого благодарить».
Тихонько приоткрылась дверь, и женский голос пригласил следующего пациента. Алексей был так погружён в свои раздумья и переживания, что даже не заметил, как предыдущий пациент уже покинул кабинет.
Робко переступив порог врачебного кабинета, Алексей в нерешительности стоял до тех пор, пока миловидная женщина, сидящая за столом, на котором аккуратными стопочками были разложены карточки пациентов, какие-то медицинские справочники и все, необходимые для работы атрибуты, пригласила его подойти и присесть. Усевшись на самый краешек стула, будто готовясь вскочить и убежать в любую минуту, Алексей стал отвечать на вопросы врача. Ирина Александровна задавала их как-то так ненавязчиво и спокойно, что у них получался не разговор врача с пациентом, а обычная доверительная беседа. Лёша расслабился и стал с большим вниманием слушать то, о чем говорила Доброва.
- Вот сейчас, после того, как ты сдашь анализы и получишь результаты, – говорила тем временем Ирина Александровна – зайдёшь ко мне, а там посмотрим, что делать дальше. Но прежде, чем ты уйдёшь, хочу рассказать тебе вот о чём. Да не пугайся ты так – заметив реакцию пациента, сказала врач. – Уж не думаешь ли ты, что если переступил порог нашего заведения, то обречён. Знаешь, что я хочу тебе сказать, что очень многие пациенты, особенно с периферии, уходят от нас с записью в карточке, что диагноз не подтвердился. Я надеюсь, я даже почти на сто процентов уверена, что тебе это не понадобится, но всё же послушай. И не смей думать, что я говорю тебе об этом, потому что хочу тебя обмануть или успокоить. Многие люди боятся даже произносить слово «рак», как принято называть онкологические заболевания. Поверь, не так уж страшна эта болезнь, как о ней говорят. Не буду лгать, приятного, конечно, мало, но и не конец света и жизни. Сейчас это заболевание лечится, правда в основном хирургическим путём, но иногда бывает достаточно на первых порах пройти курс химиотерапии или облучения поражённого участка, и болезнь прекращает прогрессировать. Химиогормонотерапия - это радикальное лечение, которое направлено на полную ликвидацию всех очагов опухолевого роста. В качестве нетрадиционного лечения успешно применяются такие средства, как траволечение, соколечение, лечение подсолнечным маслом, живым веществом куриного яйца, водолечение, используются настойки и мази из трав. Я знаю столько случаев, когда даже после сложнейших операций люди живут более тридцати, а то и сорока лет. А у тебя, судя по симптомам, ничего угрожающего для жизни нет. Скорее всего, у тебя даже и не онкология вовсе. На всякий случай, я тебя положу в стационар, где сделают лапараскопию, чтобы полностью обследовать тебя. Диагностическая лапароскопия имеет преимущества при осмотре печени и окружающих тканей, в контроле за гемостазом и в возможности биопсии нескольких участков органа. Ну, да не буду тебя грузить медицинскими терминами. Скажу просто, что это дополнительное обследование на выявление очагов поражения, или ещё проще – обычная перестраховка. Тебе это ничем не грозит. Организм молодой, прокол заживёт быстро.
Доброва передохнула и продолжила:
- Я хочу подготовить тебя на всякий случай к восприятию и осознанию диагноза. Надеюсь, в твоём случае это не понадобится, но всё же будет лучше, если я тебе немного расскажу, как надо или не надо себя вести, после неблагоприятного диагноза.
У некоторых людей, после того, как они узнают картину своего заболевания, очень часто возникают агрессивные чувства к другим людям, к родственникам, когда встают вопросы: «Почему я, а не кто-то другой? Есть так много людей, которым уже за 80, и они тяжело болеют, так почему это должно было случиться со мной, а не с ними?» С такими больными трудно контактировать, они недовольны любым видом лечения. Некоторые впадают в депрессию, что может вызвать прогрессирование заболевания, у больных часто развиваются аффективные реакции, жизнь теряет смысл. Надеюсь, что всё это неприемлемо к тебе. Есть ещё такая категория людей, которые пытаются избежать неотвратимого путём некой сделки с судьбой или с Богом. Демонстрируется доброе поведение с надеждой изменить судьбу или хотя бы продлить себе жизнь. Они обращаются к религии или приносят подношения в религиозные общины. В этом нет ничего плохого, но и пускать болезнь на самотёк, надеясь на чудо, не стоит. Я ещё раз повторю, что рак – это не приговор. Я могу, кстати, привести еще один интересный пример: Солженицын. Ведь он сразу после войны заболел раком. У него был рак желудка. Он вылечился. Как видишь, это не является фатальным и неотвратимым. Поэтому, учитывая, что эта информация носит стрессовый характер и, безусловно, главный принцип у врача - "Не навреди!" И когда мы сообщаем эту информацию, мы должны дать человеку какие-то пути выхода из этой ситуации, успокоить и дать надежду. Например, тот же Солженицын лечился берёзовым грибом чагой. Результат тебе известен. Так что не стоит раньше времени опускать руки. – Ирина Александровна подравняла стопку карточек и закончила разговор словами – А теперь иди в лабораторию и не думай о плохом. Всё, что я тебе сказала – это всего лишь предварительная, но надеюсь, что не понадобящаяся для тебя беседа. Тебе, скорее всего ничего не грозит. Я склоняюсь к тому, что это обычное кожное заболевание.
Алексей покинул кабинет со смешанными чувствами. Слова врача, что ничего страшного у него, скорее всего нет, вселили в него некоторую уверенность. Но всё же, где-то в глубине подсознания вспыхивали тревожные мысли. Немного решительнее, чем раньше, он направился в сторону лаборатории. Анализы не заняли много времени и через час будут готовы, как сказала ему лаборантка.
Алексей вернулся на своё место и снова сел рядом с женщиной.
- Спасибо Вам большое, что Вы отдали мне свой талончик, – сказал он – а то я сошёл бы с ума от неизвестности.
На что женщина ответила:
- Не стоит меня благодарить. Я ведь и сама когда-то была точно в такой же ситуации. Мне тогда Ирина Александровна очень помогла, поддержала, сказав, что этот диагноз – не приговор. А что она тебе сказала?
- То же самое. Только ещё добавила, что у меня, скорее всего не онкология, – как-то немного виновато ответил Алексей и добавил – мне так неловко, мы столько времени общались, а я даже не узнал Вашего имени. Я - Алексей, а Вы?
- Люда, можно Людмила Петровна или просто тётя Люда, как тебе удобнее меня называть, так и зови - ответила женщина.
- А что с Вами случилось, если не секрет? - преодолевая смущение, спросил Алексей.
- Нет никакого секрета, и сейчас я могу спокойно говорить об этом. Одиннадцать лет назад мне поставили диагноз «рак молочной железы». Это было, как гром среди ясного неба. Причём лечить уже было поздно. Оставалось одно – полное удаление груди. Я плакала, не хотела жить, мне не хотелось никого видеть. Вот в тот момент меня и поддержала Ирина Александровна. Если бы не она, я не знаю, чем бы дело кончилось. Она убедила меня бороться с болезнью, а не ждать смерти. После операции она каждый день приходила ко мне в палату и говорила о том, как хорошо сейчас на улице, рассказывала, что зацвели абрикосы. Это она буквально вытащила меня на улицу после операции в первый раз. Прогноз был не очень обнадёживающим, и она посоветовала мне ехать в Москву, в институт. Там мне делали всякие процедуры, переливали кровь, но гарантии не давали. Прямо в глаза сказали, что я смогу протянуть месяца четыре или пол года от силы. Но, помня советы и наставления Добровой, я боролась, я верила ей. Что я только не перепробовала. И капли чистотела пила, и водку с маслом растительным взбалтывала и тоже пила по схеме, и ещё много чего. И вот что я тебе хочу сказать, после того срока, который мне определили, я прожила уже десять лет, одиннадцатый год пошел, чувствую себя хорошо и умирать не собираюсь, вопреки всему. Вот и ты не думай о плохом, а уж если случится оно, то рук не опускай, борись. Знаешь, как в сказке или притче о двух лягушках, которые свалились в кувшин с молоком. Та, которая сложила лапки – погибла, а та, которая боролась, работая лапками изо всех сил – спаслась. Вот так и мы, люди, не должны ждать от кого-то милостей, а действовать. Ведь только так можно победить болезнь.
Людмила Петровна закончила своё повествование и, поднявшись, направилась в сторону лаборатории, сказав, что её анализы уже должны быть готовы.
Алексей остался сидеть, осмысливая только что услышанное. Его поразила сила воли и упрямство в достижении цели этой хрупкой на вид женщины. А ещё его охватило чувство благодарности к такому мудрому доктору. Ведь она не стала рассказывать ему красивых сказок, изворачиваться и выдумывать что-то. Ирина Александровна рассказала ему обо всех возможных вариантах развития его заболевания и в то же время вселила в него надежду на благополучный исход. Он уже немного увереннее чувствовал себя в стенах диспансера, не было того панического страха, сковывающего и цепко держащего в своих стальных объятиях. Даже время, казалось, уже не тянется так медленно. Во всяком случае, период, когда он ожидал результат анализов, прошёл довольно быстро.
Лаборантка, отдавая бланки с результатами, загадочно улыбалась, что давало Алексею ещё большую надежду на благополучный исход. Он даже улыбнулся в ответ молоденькой и миловидной девушке, сказав спасибо. Но, подойдя к двери кабинета и уже взявшись за ручку, подумал «Что же меня ждёт там за этой дверью?»