Небольшой испанский дворик с неизменным фонтаном, розовыми кустами и диким виноградом. Дядюшка не спеша прогуливаются по дорожке, мощеной серой тротуарной плиткой. Во рту у него неизменная трубка, но он ее даже не прикуривает. Трубка – знак задумчивости.

- Но как же так получилось, что именно когда нужно?.. – вьюнош в недоумении. На вид ему не больше семнадцати, так что вполне понятны и эмоции, отразившиеся на лице, и срывающийся голос. Внешне он слегка похож на Леонарда Дикаприо, которого я, вообще-то, терпеть не могу. Слащавый уж больно.

Дядюшка все также медленно проходит вдоль бортика. Фонтан начинает жить струями. А вода – петь.

- А как же иначе? – смеется дядюшка, вскидывает руки и начинает медленно опускаться. – Ты готов поверить в чудо! И тогда даже стрела, ударившая в землю, сможет обернуться креслом, лишь бы подхватить тебя.

В тронутые временем и сеточкой трещин плиты бьет то ли солнечный луч, то ли, действительно, стрела. Звучат птичьи трели. Рвутся прямо из-под плит ярко-салатовые побеги и какие-то искры. Они вздымаются брызгами и хрустальным троном, в который и опускается дядюшка... Мартин Фриман более всего подходит.

А на заднем фоне раздаются первые аккорды будильника. У меня за него Канцлер и пробуждение довольно приятное.

Вот и подумалось (по пробуждении) что если мозг способен придумать историю за мгновения до бодрствования – это чудо еще более уникальное, чем кресло из стрелы.  :)

А сон... ну, я плохо помню уже. Какой-то сюр из средневековья и нашей действительности. Современные автомобили сочетались с экипажами времен викторианской Англии, а внутри стандартной многоэтажки вдруг обнаруживались интерьеры и атмосфера цитадели.

Запомнилась винтовая лестница и расположенный под ней стол (а-ля школьная парта), за которой сидел милиционер в форме. Он помнится, моих друзей не пропускал с десятком винных бутылок на человека. Все утверждал, будто этих самых бутылок должно иметься девять или восемь, иначе «вы ж сопьетесь, достойные отроки».

Кажется, там еще дракон имелся. Но точно не скажу.

Кстати, стоит ли говорить, что я была этим самым вьюношем? Это ведь ясно и так.