Приветствую Вас, товарисч чел :)
Главная » 2011 » Октябрь » 10 » Хе-хе :)) Когда я обещала прокошачью заявку, то не думала что получится такое...
17:03
Хе-хе :)) Когда я обещала прокошачью заявку, то не думала что получится такое...


Когда коты улыбаются

Наверное, Рику очень повезло с детством. У него был собственный дом: чистый и уютный. Теплый меховой пуфик. Собственная миска с кормом для котят, блюдечко с молоком. И даже хозяйка.
Может, его и не любили, но носились с ним, как с красивой меховой игрушкой. Конечно, проблем Рик доставлял поболее, из-за чего ему иногда попадало веником или газетой. Но чего, в конце концов, хотели эти люди? Он же живой!
Впрочем, он довольно быстро сообразил, что справлять нужду следует в определенном месте, тянуть со стола не стоит для собственного блага, разрывать в клочки газету можно лишь после того, как ее прочитают (хотя кошачий бог разберет, кому это нужно – читать). Еще не следовало крутиться под ногами – не ровен час наступят на лапу или на хвост, а это больно.
Все мелкие обиды и проблемы уходили сами собой, когда его брали на руки и осторожно, едва касаясь, гладили. Рик тотчас зажмуривался. Мурлыкать он еще не умел и только посапывал в теплых ладонях.
А потом он вырос. Конечно, это произошло не в один день. Сначала его меньше стали ласкать и брать на руки. Взгляд хозяйки изменился. Пусть в миске регулярно появлялся корм, но Рик же чувствовал – что-то не так. Он вообще на удивление хорошо улавливал человеческие эмоции. Наверное, это был особый кошачий дар.
Однажды, поддавшись плохому предчувствию, Рик забился под кровать, да так, что полчаса не могли вытащить. Пришлось хозяйке заняться перестановкой. Конечно, удовольствия ей это не прибавило.
Рика ухватили за шкирку и кинули в клетку. Хозяйка называла ее переноской, но от этого менее удручающе клетка не выглядела. Напуганный и трясущийся он свернулся клубком и жался к прутьям, вздрагивая от каждого постороннего шума. Гула, шорохов, скрипов и голосов вокруг было так много, что впору сойти с ума.
Он выдержал. И когда чужой непонятный человек в перчатках с запахом чужого страха и недовольства извлек его из клетки, постарался не пищать и не вырываться. Человек поцокал языком, повертел его так и этак и вынес вердикт:
- Фальшивка. Продали как породистого, а на самом деле дворовый котяра.
- А в детстве таким хорошеньким был, - ахнула хозяйка.
- В детстве все хорошенькие. Скорее всего, за ангорской кошкой не уследили, вот и понесла, не поймешь от кого. Хозяева смекнули, что нужно избавиться от приплода как можно скорее. Вы его через клуб приобретали?
Хозяйка сокрушенно покачала головой:
- На Птичьем рынке.
- Скупой платит дважды.
Вот тогда-то Рик и понял, что окончательно стал ненужным. За что?! Но разве это способен понять подросток?
Угловатый и нескладный, со слишком длинными ногами и ушами, все такой же пушистый Рик, действительно, выглядел не верхом совершенства.
- А эта уродливость исправится?
- Как знать? – человек пожал плечами. – Многие котята и щенки растут диспропорционально. Был бы он, действительно, ангорским, ничего страшного в этом я бы не видел. Однако в отношении «дворян» не может быть никаких прогнозов.
Хозяйка кивнула, засунула его в клетку и унесла. Впрочем, Рик почти догадывался, что будет дальше. Когда его вытащили в каком-то парке, он снова не стал сопротивляться.
- Какой же ты урод, - хозяйка держала его на вытянутых руках. – Если я выпущу тебя здесь, ты же дорогу обратно не найдешь?
Даже если и найдет – толку не будет.
Его опустили на асфальт. Лапы разъехались, словно когда ходить учился. Хозяйка развернулась и быстро пошла к выходу из парка, а Рик, припадая к земле, поспешил в ближайшие кусты, чтобы затаиться в опавших желтых листьях.
Спокойно отсидеться, однако, не удалось. Огромная узкая морда фыркнула в затылок. Листья испуганно разлетелись, а Рик взвился на все четыре лапы. Он еще сам не понял как, но из груди вырвалось угрожающее шипение. С мгновение он растеряно глядел на и не подумавшую убегать «морду», и сиганул сам. Следом грозовым раскатом налетел чей-то смех, но Рик не заметил. Вокруг было слишком много нового, неизвестного и непонятно. Голова кружилась от обилия запахов.
Выбежал из парка, едва не угодил под колеса, а остановился только в незнакомом дворе.
Впереди возвышалась помойка. На мусорных баках, не обращая на Рика внимания, сидели, сверля друг друга взглядами, коты. Один – холеный с узким синим ошейником – очень пушистый и явно породистый. Второй – дворовый – гладкий, но не уступающий сопернику размером и шелковистостью шерсти.
- Отфффали, - шипел породистый.
- Урррою, - рычал дворовый.
Из окна на втором этаже высунулась какая-то женщина. Противостояния она не видела, но ее голос все равно был визгливо-истерический:
- Милорд, домой!..
- Тфффое сщщщастье, - прошипел породистый и меховой тряпкой сиганул к стене, а потом по водосточной трубе – вверх в объятия хозяйки.
У Рика защемило в груди: породистого Милорда действительно любили.
- Ну? – он настолько сильно погрузился в переживания, что забыл, где находится. Потому и не дал деру, когда дворовый котище мгновенно оказался рядом. – И что ты здесь забыл?
- Ничего, - Рик хотел рассказать о человеке в перчатках, о том, что его выгнали из дома, о парке и рычащих монстрах, которых люди зовут машинами, но поднял глаза и онемел. Дворовый котище был вдвое, если не втрое больше Рика. Угольно-черный, с белым «галстучком» и «носочками» на передних лапах, с блестящей лоснящейся шерстью. Если приглядеться, на коже котищи можно было увидеть застарелые шрамы, но его красоты это не умаляло, скорее, наоборот. С узкой черной морды пристально и зло глядели изумрудные глаза. Зрачок то превращался в узкую вертикальную линию, то расширялся, поглощая чуть ли не всю зелень. Зрелище завораживало настолько, что Рик не смел даже глубоко вдохнуть.
- А я видел, как ты от лошади улепетывал, видать, перетрусил, - сообщил котище, и наваждение исчезло.
- От лошади? – присел на задние лапы Рик.
- Ну, ты и котенок, - фыркнул дворовый. – Ладно, мелочь, держись меня и ничего с тобой не случится. Защиту обеспечу, жратву – тоже. Как скажу, так и станешь поступать, если ничего не скажу, действуй, как хочешь, - он снова окинул Рика пристальным взглядом, и, высоко задрав хвост, куда-то направился. Рику не оставалось ничего другого, как пойти следом. – Да, кстати, зовут меня Зверь или Черный, но для тебя, пожалуй... Кэри. Меня так кошечка одна прозвала, мне нравится.
- А меня Рик зовут.
Кэри его проигнорировал:
- С Милордом не водись, этот драный меховой клубок ничему хорошему тебя не научит.

*
Дни потекли неуловимо быстро и насыщено. Рик забывал грустить, и прошлое незаметно уходило. Иначе как сном или иной жизнью оно уже не воспринималось.
У кошек девять жизней. Рику все чаще казалось, что одну он уже прожил, а умер, скорее всего, когда перебегал улицу. Кэри как-то объяснил, что к чему, и больше соваться на проезжую часть Рику не хотелось.
С каждым днем становилось холоднее. Ночью земля покрывалась инеем. Однажды Кэри притащил картонную коробку, но Рик так и не понял зачем.
- Увидишь, - фыркнул Кэри и ушел на крысиную охоту. Мышей он не особенно признавал и постоянно твердил, что еда должна быть под стать охотнику. Рик не возражал, к тому же, крысой было легче наесться.
Несмотря на то, что голуби зубами не обладали, Кэри не гнушался и ими. Когда Рик спросил, пояснил, что у птиц есть крылья, и это самое главное их преимущество. С крысой нужна ловкость и сила, с птицей – хитрость.
К огромному сожалению обоих, сносно охотиться Рик так и не выучился. Скорее всего, в том было виновно благополучное детство и недостаток навыков. Кэри охотился за двоих, тем более что это не было ему в тягость, а на помойке всегда находилось что-нибудь съестное. Других котов и даже собак черный Зверь давным-давно отвадил.

*
- Мааарт! – Кэри черной молнией взлетает на мусорный бак и утробно взрыкивает.
На дворе – начало зимы. Если быть точным, конец ноября. Самое неприятное и холодное время года, когда снег еще не выпал, а мороз уже колется. Однако у Зверя все равно март.
Еще он обожает всюду и каждому доказывать свое превосходство. Иногда Рика это бесит. Благо, что во дворе и на ближайшей территории у Кэри нет соперников. А когда каждое утро он взлетает на самую высокую мусорную кучу и осведомляет двор о том, что Главный Кот и Царь всея помойки, Рико только морщится и отворачивается, делая вид, что не знаком с той черной бестией.
- А что, мелочь, - доверительно подмигивает Кэри, - не имеешь ли ты на примете какой-нибудь хорошенькой кошечки?
Рик чихает и трет нос лапой. Из всех кошек, которых он видел, ни одну язык не поворачивался назвать хорошенькой. Даже тех, кого считали породистыми и не выпускали из дому.
- Задаваки они все и кокетки, - а как еще таких назвать? Сидят на подоконниках, распушившись или вылизывая шерстку во всех, даже самых интимных местах, и королевские взоры на двор кидают.
- Какой же ты еще котенок...
Обидно. Рик нервно махает хвостом и съеживается. Шерсть у него длиннее, но толку от этого немного. Кэри в отличие от недоангорца никогда не мерзнет.
- А вот мне нужна кошка, - сладко потягивается Кэри, - так что, я пошел.

*
С тех пор он стал регулярно отсутствовать по часу, а то и по два. Правда, ночью, когда становилось особенно зябко, всегда возвращался.
Когда Кэри рассказал, у кого бывает, Рик по-настоящему рассердился. Он даже предположить не мог, что будет готов вцепиться в того, кто, по сути, спас его от голодной смерти. Однако в сердце клокотала ярость, а из головы не шли слова человека в перчатках: «за ангорской кошкой не уследили, вот и понесла, не поймешь от кого».
Та кошка, к которой наведывался Кэри, носила звучное имя Элизабет и была чистокровной ангоркой. Белая с разноцветными глазами, принесшая хозяевам массу бесполезных железяк и плотной бумаги, которыми те, однако, гордились и называли медалями и грамотами. Наверняка, ее дети ни в чем не будут нуждаться, если кто-нибудь вроде Кэри о них не позаботится.
- Как? Ее же даже на балкон не выпускают?! – в отчаянье спросил Рик.
- Глупые никчемные людишки, - блаженно потянулся и зевнул Кэри, - они запирают дверь и даже не догадываются, что для меня достаточно форточки.
В груди клокотала ярость. Всю ненависть, холод и боль, накопившиеся за время странствий, Рик готов был выплеснуть на этого возомнившего о себе невесть что котищу.
- Если ты хоть раз... еще пойдешь к ней!.. – Рик подавился угрозой, во все глаза глядя на того, кого уже давно считал другом.
- Мелочь? – Кэри улегся, скрестив лапы и слегка склонив на бок голову. – Ты случаем не ревнуешь?
Рик почувствовал, как шерсть по всему телу становится дыбом. Даже холод отступил.
- Я просто не хочу, чтобы ее дети были как я! Не хочу им такой же судьбы!
Взгляд Зверя изменился. Кэри продолжал щуриться, но игриво-смешливый взгляд сменился презрительным.
- Так значит, тебе не нравится такая жизнь? – холодно поинтересовался он.
Отчего-то стало плохо. Почти так же как когда его выбросили. Нет. Пожалуй, даже хуже. К тому же, Рик вдруг понял, что не может однозначно ответить на этот вопрос. Раньше он, не задумываясь, ответил бы – Да! Только в той, прошлой жизни, что он видел? Кому был дорог или кто был дорог ему?
- Кэри... – начал он. Черный хвост дернулся, и Рик замолчал. Отчего-то показалось невозможным называть его так больше. – Зверь, ты не понимаешь...
- Я все прекрасно понимаю, - Кэри поднялся, вновь окатив его презрением, - и даже лучше, чем ты можешь себе представить... как там тебя? Рик, - и медленно прошествовал мимо, направляясь к водосточной трубе. – Буду к ночи, впрочем, можешь не ждать, если мое общество тебе противно.
Рик хотел возразить, но не осмелился. Что сделал бы Кэри, если бы он на него, действительно, кинулся? Разодрал, чтобы неповадно было? Кличку Зверь или Черный он не за шелковистый мех получил. Тот, от которого шарахались даже овчарки, если бы захотел, от Рика не оставил бы и мокрого места.
Он свернулся клубком, стараясь не думать о холоде. Из-за переживаний очень захотелось есть. Воспоминание о еде потащило за собой другое – о Кэри. Какого вкусного сочного голубя он вчера притащил, и ведь не притрагивался, пока Рик не насытился. Словно, действительно, воспринимал не иначе как своего котенка. А что подтрунивал и смеялся, так ведь Рик сам давал повод. Зато как с Кэри весело играть! Когда, на прошлой неделе выпал первый снег, они играли в прядки. Носились по быстро наметаемым сугробам, путали следы. Конечно, у Кэри они были больше, но и Рик немного подрос. Как же весело тогда было... совсем недавно... Рик вздохнул. Скорее всего, этого больше никогда не повторится.
От осознания своей никчемности, чувства вины и чужой обиды захотелось выть, как собаке. Тогда и появился «искуситель».
- Мммерзнешшшь? – Милорд взмахнул пушистым хвостом. Слякоть он не любил, потому при каждом шаге встряхивал лапами.
Рик не ответил.
- А у меня дома рррыба и даже сссливки, - сообщил он. – А еще обогрефффатель.
Вкус сливок Рик давно забыл, а останки рыбы можно было найти и в контейнере. Вот обогреватель – совсем другое дело.
- Ну не упрррямься, - облизнулся Милорд. – Пойдем со мной.
- Меня все равно не пустит твоя хозяйка, - огрызнулся Рик.
- Брррось, - снова махнул хвостом Милорд. – Она обошшшает кошшшек. К тому шшше ты пошшшти анхххорррец.
«Впрочем, можешь не ждать», - вспомнил Рик. Если он обуза и совершенно не нужен, то и пожалуйста!
- Ну, пошли, - поднялся он и потрусил за Милордом.
Его хозяйка, действительно, оказалась доброй, а квартира, в которой она жила – просто шикарной.
- Какой же ты красивый, - всплеснула руками женщина, и Рик не понял, как на это реагировать. Он помнил, что был уродлив. Неужели, изменился?
Первым делом перед ним поставили блюдечко со сливками, а потом подали рыбу. Очень вкусную. Никогда в жизни он не ел ничего подобного.
Обогреватель был восхитителен. Рик прикорнул после обеда, а когда его погладили по голове, довольно замурлыкал.
- Ну, просто ирбис, - восхищенно ахнула женщина, и Рик не почувствовал в ее голосе фальши. Он, действительно, ей понравился.
Потом играли в мяч. Милорд вальяжно устроился в кресле, а Рик носился по всей квартире. Притаскивал игрушку в зубах и подпрыгивал, вызывая восторженный смех женщины.
За окнами медленно темнело, и вместе с небом сумерки проникали и в его душу.
- Скажи, - Рик опустился на пол перед креслом Милорда. – Зачем тебе это понадобилось?
- О шшшем ты? – зевнул тот.
- Вряд ли тебе нужен конкурент в доме, - уточнил Рик.
- Шшштобы за мячччиком бегать? – Рыжий снисходительно покосился на, нареченного Ирбисом, Рика. – Не претентттую. Ей дафффно хотелосссь кого-нибудь... игрифффого. Тем более, ешшшь ты мало, неприфффередлив. Не объешшшь. И, шшшто глафффное, мы с тобой однополые. Для людей фффажно, чтобы мы не размношшшались.
Рик вздохнул. Встал. Оглядел комнату и направился к хозяйской кровати. Краем глаза заметил, как напрягся Милорд. Тот даже привстал. Лени в грязно-желтых глазах больше не было. Значит, не везде породистый готов был его терпеть! Значит, хозяйская кровать – территория только Милорда.
«Сейчас кинется», - подумал Рик и резко обернулся, выгибая спину.
Он никогда не думал, что умеет так орать. Выгнутая спина и прижатые уши произвели на порядок меньшее впечатление, чем рык:
- Пррравду!!!
Милорд зашипел и распушился:
- У Черррного научился, да? Прафффды захххотел. А она ффф том, шшшто не только он тебя ночью греет, но и ты ефффо. И фффзял он тебя только за этим.
- Ты... ты... ты хотел, чтобы Кэри замерз, пока я тут... - у него подогнулись лапы. В следующее мгновение Рик несся к двери, истошно орал и царапал дорогую обивку.
- Ты куда, Ирбис? Там же очень холодно! – всплеснула руками женщина.
- Глупппец, - фыркнул Милорд. – Ты исссдохнешшшь вместе со своим Чччерррным!
Рик никого не слушал. Он выметнулся на улицу и припустил к мусорным бакам.

*
Кэри самозабвенно раздирал коробку.
- Я решил привнести в наше гнездышко больше уюта, - пояснил он, оторвался от занятия и подошел к нему. Принюхался. Рик заметил, как волоски на ушах друга приподнялись. Какой же Рик глупец! Неужели нельзя было поваляться в мусоре или грязи?! Он так спешил, что совсем забыл, какое у Кэри обоняние. – А ты чем занимался? М... даже так? – Кэри обошел вокруг него, развернулся и, не глядя, рявкнул, - убиРРРайся, пРРРедатель!
Рик подскочил на всех четырех лапах. Он разрыдался бы, если б коты умели плакать. В голове засела только одна мысль: теперь они оба замерзнут. И поделом бы ему, Рику, но Кэри...
Гибкое черное тело исчезло за изодранной картонкой. Нечего было и думать идти мириться. Рик сам все испортил. Сначала накричал. Потом пошел с Милордом. Главное, зачем?! Гори все обогреватели синим пламенем. Ведь не хотел же!
Он вздохнул и свернулся калачиком, пряча под себя лапы, а нос – в кончике хвоста.
Начиналась пурга. Сон не шел. Рик пытался считать мышей или ворон, но ничего не выходило.
- Эй, мелочь, - донеслось сквозь завывание ветра, - иди сюда, замерзнешь же.
Может, Кэри и заботился только о себе, но как же Рик был ему благодарен!
Он поднялся, отмечая, что тело почти не слушается, и поковылял к коробке, которую Кэри почему-то звал то «нашим гнездышком», то «шалашом».
Внутри было едва ли теплее, чем снаружи. Рик свернулся, привалившись к горячему боку Кэри, и очень быстро согрелся. Засыпая, он почувствовал, как Черный повернулся так, чтобы площадь соприкосновения была больше. Прикрытых век коснулось теплое дыхание, и Рику показалось, что Зверь улыбнулся. Конечно, он знал, что коты этого не умеют, но другу – теперь в том не было сомнений – как-то удавалось.
*
В декабре пировали все окрестные коты и даже собаки. Люди выкидывали столько съестного, что никакой мороз не был страшен. Зима потекла веселее. К тому же, Кэри научил его греться на капотах только приехавших машин. Таких в их дворе было много.
А потом пришла беда: Элизабет родила трех злющих черных отпрысков.
Хозяин ангорки, тучный пожилой мужчина, сильно ругался. А поскольку черный кот в пределах нескольких кварталов был один, то гнев, естественно, пал на Кэри.
- Я его отравлю! Изведу! Уничтожу, скотину такую, - метал громы и молнии мужчина, гоняя Зверя вокруг бака.
Кэри, однако, быстро сориентировался, что к чему, и погнал человека сам. Хозяин Элизабет отделался исцарапанной рукой и щекой и, обещая так дело не оставить, ретировался домой.
- Кэри, - осторожно позвал Рик, когда весьма довольный одержанной победой друг улегся на вершине мусорной кучи.
- Мррр?..
- Может, нам уйти? На время. Пока эта история не закончится?
Он прищурился на яркое морозное утро:
- Мне, конечно, не составит труда отвоевать нам новую помойку, но уходить из-за какого-то человечишки?
- Кэри!.. – испуганно проговорил Рик.
- Послушай, мелочь, - со вздохом поднялся Черный. – Эта коробка, баки и двор – наша территория. Ее нельзя просто так бросить. Я сейчас не о том, что придут другие и изгонять их будет сложнее, чем сейчас не пускать. Я о том, что у меня есть, в конце концов, гордость и самоуважение. И у тебя тоже проснутся эти чувства – я в это верю.
Он говорил ровно и вкрадчиво, словно котенку разъяснял. Только Рик хоть и не собирался спорить, все равно ждал беды. И дождался.

*
Мужчина вернулся, но не один. Рядом с ним шел сутулый и худой, ведя в поводу кривоногого, белого с отвратительными алыми глазками пса. Уроды с уродом – иначе и не назовешь. У пса была пасть с очень большими зубами.
- Сейчас узнает, скотина такая, - приговаривал мужчина, распространяя вокруг волны ненависти. – Житья всему двору не дает, тварь чернявая.
Кэри взирал на происходящее спокойно, только кончик его хвоста слегка дергался.
- Не вмешивайся, - бросил он Рику. – Лучше отбеги подальше.
Спасаться бегством Рик не собирался. В конце концов, у него тоже была гордость. К тому же, без Кэри он все равно бы не выжил.
Черный обвел царственным взором присутствующих. Изумрудные глаза остановились на хозяине Элизабет. Мужчина вздрогнул. Наверное, он впервые в жизни увидел, как улыбаются коты.
- Ща Барс из него тушку сделает, - пообещал сутулый.
- Какая пошлость, - фыркнул Кэри. – И какое неуважение. Нельзя называть собак именами кошачьих, это отвратительно.
Последующие мгновения были в жизни Рика самыми страшными. Псина почти не уступала Кэри в скорости, а боли, кажется, вообще не чувствовала. Белое и черное едва не сливалось в одно серое пятно. Сражение происходило в абсолютной давящей тишине, не считая, конечно, подначивания людей. Рик тоже молчал. От страха шерсть встала дыбом, а уши прижались. Он почти ничего не видел и уже не слышал. Даже истошных воплей хозяйки Милорда и каких-то теток у подъезда. Потом грохнуло.
Тело среагировало быстрее разума. Сутулый хватал за ошейник белое чудовище, истекающий кровью Кэри выгибал спину, а Рик уже стоял между ними, прижимая уши и низко утробно урча.
- Ненавижжжу!!! - шипел он. – Не прощщщу!!!
Псина едва не лишилась глаза, и Рик был уверен, что довершит то, что начал Кэри, пусть только рыпнется!
- А ну прекратите это безобразие! – со стороны подъезда шел невысокий молодой человек со светлыми волосами. В руках он сжимал пистолет.
- Да что вы себе позволяете? – выступил вперед хозяин Элизабет.
- Нет, это что вы здесь устроили? – не сдал позиций светловолосый. – Я уж молчу о том, что ваши действия подпадают под жестокое обращение с животными. Что это за травля?
- Макс, - донеслось от подъезда. Хозяйка Милорда выбежала на улицу. – Я свидетельница. Если надо я в суд пойду. Это ж надо дикость такая! Да как вы могли, у вас же самого кошка?!
- А, - махнул рукой хозяин Элизабет. – Вот именно, что кошка. Повернулся на каблуках и прошествовал в дом под осуждающие реплики соседей. Псина с сутулым попятились и, наконец, убрались.
Кэри обвел людей безразличным взглядом. Фыркнул и, пошатываясь, направился за бак – к их коробе. Рик остался прикрывать его отступление.
- Ирбис, пойдем в дом, - услышал он голос хозяйки Милорда, но не счел предложение достойным внимания.

*
Следующие дни стали ужасными и изматывающими. Приходя с охоты, Рик валился спать и, вставая, абсолютно разбитым снова шел на охоту. Он научился добывать мышей, рылся в мусорных кучах, выискивая объедки. Пару раз поцапался с Милордом и отогнал от помойки приблудную мелкую шавку. Он забыл, что такое спать и есть, но готов был терпеть и дальше – в пять или в десять раз больше – лишь бы Кэри не становилось хуже.
У Черного кровоточили раны. Шерсть уже не казалась блестящей, а изумрудные глаза подернулись мутной пеленой. Всеми днями он спал, почти не притрагиваясь к пище, что приносил ему Рик.
Когда он почти уже отчаялся, вернулся светловолосый. Рик выметнулся из коробки и зашипел, но человек не испугался. Ухватил Кэри и вытащил под блеклое серое небо.
- Эко тебя угораздило, - сказал он, обращаясь то ли к пребывающему без сознания Зверю, то ли к самому себе. – Ну, ничего, поправишься.
Ах, если бы только его слова оказались правдой!..
Светловолосый обернулся к нему:
- Ну и ты пошли с нами. Для кучи. Не разлучать же вас, честное слово?

*
Квартира светловолосого оказалась просторной и теплой, пусть и не такой шикарной, как у хозяйки Милорда. В их с Кэри распоряжении были мягкие пуфики, отдельные миски, качественный сухой корм и даже пластмассовая мышь.
Рик обшарил все углы и даже, на всякий случай, пометил территорию. Кэри лежал, просыпаясь только для того, чтобы поесть. Первые дни его тыкали иголками и обвязывали белыми тряпками. Теперь, похоже, оставили в покое.
- Мелочь, ты? – когда он обратился к нему, Рик едва не запрыгал от счастья.
Кэри быстро пошел на поправку. Уже через неделю не отставал от Рика. Жизнь потекла мерно и счастливо, но Зверь заскучал.
Макс уже устал снимать Черного с ковров и шкафа. На холодильник ему пришлось вешать замок, а мусорное ведро не оставлять без присмотра и как можно чаще опорожнять.
Кэри шипел и фыркал, однажды попытался повыть на луну, как это делают собаки, получил газетой промеж ушей и был выдворен в ванную.
- Не могу больше, - сообщил он Рику, когда наказание закончилось. – Я вольный дворовый кот, и Макс этот мне не нравится. Может, он и... хм... «зеленый», но уж больно неискренний. К тому же, здесь даже мышь и та пластмассовая!
- Хорошо, - вздохнул Рик. – Тогда уйдем вместе.

*
Призывно раскрытая форточка едва колыхалась от ветра. На улице уже темнело.
- Разве не о подобной жизни ты мечтал? - хмыкнул Кэри. – Оставайся. Не хочу быть причиной чужих несчастий.
Рик фыркнул. В два прыжка достиг подоконника, зацепился за занавеску и ловко перемахнул наружу.
Холод тотчас пробрал до костей. Рик успел позабыть, как на улице морозно. Лапы едва не примерзли к земле. Рядом с правым плечом бесшумно скользнула черная тень:
- Ох, мелочь, что же ты наделал?
Была совсем ночь, когда они достигли мусорных баков. Казалось, здесь все осталось по-прежнему, даже их «шалаш».
Кэри первым шмыгнул внутрь и чихнул. Рик поспешил за ним и в растерянности присел на задние лапы. У дальней стены жались друг к другу три черных клубка – только изумрудные глаза зло поблескивали.
- Вы что же, мои? – удивленно пробормотал Кэри. Ближайший клубок, улучив момент, вцепился в его хвост.
На всякий случай Черный легонько дал нахалу по носу. Тот, однако, не испугался и не обиделся, только смешно заморгал и чихнул.
- Видать, действительно, мои, - улыбнулся Кэри, устраиваясь посреди «шалаша».
Клубки тотчас облепили его со спины.
- Ох, мелочь...
- Что? – не понял Рик.
- Я не тебе, - прищурился Кэри. – Теперь они – мелочь.
Рик пристроился рядом и блаженно прикрыл глаза. Вначале он не понял, что изменилось, а потом постарался лежать как можно тише, чтобы не мешать.
Кэри урчал. Хрипло и чуть грозно, хотя Рик был уверен, что ему нужно лишь немного потренироваться, чтобы получилось хорошо. Зверь мурлыкал впервые в жизни.
Просмотров: 376 | Добавил: Светлана
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]