a. Критика! Кому как не писателю в полной мере ощущать ее воздействие! Какие Вы испытываете чувства, когда препарируют Ваши произведения? Когда рецензент не понял посыла, вложенного Вами в книгу, и с блеском разделался с "конструктом", созданным исключительно его, рецензента, воображением?

По очевидным причинам пока не имел опыта. Теперь, после выхода в свет ╚Тихоокеанской премьеры╩, по-видимому, получу. С другой стороны, мне приходилось взаимодействовать с очень умным и въедливым редактором, который оформлял свои претензии в виде коротких (или не очень) издевательских эссе. Так вот, две трети подобных замечаний шло по категории: ╚ну и дурак же он╩. Однако, по крайней мере одно из пяти заканчивалось реакцией: ╚какой же идиот я╩.
Что касается конструктов, то кто-то из великих (едва ли не сам Эйнштейн) сказал: ╚Мы должны писать не так, чтобы нас мог понять и дурак, а так, чтобы нас нельзя было не понять╩. Иными словами, если конструкт критика имеет право на существование, то есть ≈ он был каким-то образом заложен в произведение, представляя собой его ╚субличность╩, пусть и экзотическую ≈ остается принять позицию критика: с радостью, с горем или с тоскливым сожалением ≈ это уж по обстоятельствам. Если же ничего такого нет, остается лишь пожать плечами. Если меня обвинят в безграмотности я, скорее всего, расстроюсь ≈ особенно если критику удастся привести осмысленные доказательства. Если в пропаганде фашизма и межнациональной розни ≈ либо обижусь, либо, напротив, возрадуюсь ≈ в зависимости от личности критика. А если в гомосексуализме ≈ пожму плечами.

b. Сейчас нет недостатка в чрезвычайно жесткой, "негативной" критике в адрес писателей. То не о том пишут, то не так, то совершенно проглядели Интернет. На Ваш взгляд, чего ни в коем случае не должен делать критик или рецензент, разбирая произведение?

Вредить. Здесь есть некий аналог этики врача. Критик не может причинить вред писателю или своим бездействием допустить┘
Бывают книги, относительно которых срабатывает конструкт ╚не могу молчать╩. Иными словами, возникает внутренняя уверенность в том, что вред от книги превышает вред, который вы наносите ее автору (Борис Лапин ╚Первый шаг╩, Д. де Спиллер, Ю.Никитин┘) Но и в этом случае, создавая разгромную статью, критик берет на себя функции судьи и тем самым портит себе карму.
В общем ╚создания мысли непрочны╩, и взорвать воздушный замок много легче, чем его построить.
В указанных морально-этических рамках каких-либо ограничений нет. Уж если я считаю, что это произведение наносит реальный вред и иду на формальное нарушение своего кодекса ≈ это, несомненно, форма войны. А на войне ╚выживание противника не рассматривается как необходимое граничное условие развития операций╩.

c. А возможна ли она вообще ≈ объективная критика? Тысячи читателей ≈ тысячи мнений. И какой она, по Вашему мнению, вообще должна быть ≈ критика?

Нет, конечно. Хотя можно оценивать произведение по ряду вполне объективных критериев (шкала ╚Фанатазия 2╩ школы Альтшуллера), ширина семантического спектра и пр.
Объективными (по крайней мере, достаточно объективными) являются авторские формальные ошибки. (Реальный пример: военный историк, списывая с двух разных источников, не заметил, что в них пользуются разным поясным временем).
Критика (как и литература) ничего никому не должна.
Что касается критериев (╚объективных╩), то критика должна быть информативной, интересной, и расширять спектр возможного прочтения вещи.
Что касается негативной критики то (см. выше), она должна в кратчайший срок привести к полному уничтожению противника, как значимого информационного объекта.

d. Как Вы считаете, полезна ли критика писателю? Ведь по меньшей мере наивно думать, что она заставит халтурщика писать лучше, а до инфаркта довести может вполне. Как известно были прецеденты.

И это не может не радовать. В смысле ≈ прецеденты.
Критика редко бывает полезна писателю (немногочисленные исключения подтверждают правило), но иногда полезна читателям и очень часто ≈ другим (не критикуемым в данной статье) писателям.

e. Сейчас в редкой книге есть предисловие, справка об авторе или послесловие. В конце многих книг исчезло даже отчество писателя. Не говорит ли это косвенно о некотором кризисе критики, когда издатели совершенно не видят смысла вкладывать в нее деньги? Не вредит ли это в какой-то степени самому писателю?

Нет. Но это весьма сильно вредит издателю, поскольку негативно сказывается на раскупаемости (личный опыт).

a. Критика! Кому как не писателю в полной мере ощущать ее воздействие! Какие Вы испытываете чувства, когда препарируют Ваши произведения? Когда рецензент не понял посыла, вложенного Вами в книгу, и с блеском разделался с "конструктом", созданным исключительно его, рецензента, воображением?

Нахожу это вполне нормальным и естественным. Художественный текст тем и отличается от научного, что его всяк волен воспринимать по-своему, ╚в меру своей испорченности, воспитанности и начитанности╩. Каждый из нас фактически пишет заново собственного ╚Гамлета╩, и я готов поручиться, что ╚Гамлеты╩ фюрера великой германской нации и французского летчика-сказочника имеют между собою весьма мало общего; а главное, что при этом сам Шекспир арбитром между ними выступать тоже не может, ибо его мнение ≈ это просто мнение еще одного читателя┘ Если угодно, ученому платят за строчки, а писателю ≈ за межстрочные пробелы, которые читатель должен заполнять по собственному вкусу и разумению. Так что когда рецензент пишет о твоем тексте полную (с твоей точки зрения) ахинею, не замечая в упор того, ради чего текст писан, и азартно нападая на то, чего в нем нет и в помине ≈ расслабься. Рецензент не идиот (как тебе может показаться поначалу) и даже не шулер ≈ просто он так заполнил вышеупомянутые пробелы; такая уж у него мера ╚испорченности, воспитанности и начитанности╩. А поскольку многозначность художественного текста относится к числу его неоспоримых достоинств ≈ считай это за комплимент.

b. Сейчас нет недостатка в чрезвычайно жесткой, "негативной" критике в адрес писателей. То не о том пишут, то не так, то совершенно проглядели Интернет. На Ваш взгляд, чего ни в коем случае не должен делать критик или рецензент, разбирая произведение?

╚Сетевая критика╩ (речь, как я понимаю, именно о ней) ≈ штука довольно специфическая; она вполне адекватна специфичности народа, каковой в этих сетях обитает. Помнится, в свое время Сергей Переслегин остерег меня: ╚Если жизнь и рассудок дороги вам ≈ держитесь подальше от этой Гримпенской трясины, сетей ФИДО┘ Понимаешь, я просто не могу общаться со средой, где обращение на ╚вы╩ почитают за оскорбление.╩ Сама возможность напрямую, сей же час, обратиться к понравившемуся (либо не понравившемуся) тебе автору порождает у некоторых читателей-сетевиков довольно специфический стиль общения с писателем: полное отсутствие естественного чувства дистанции и амикошонство, плавно переходящее в откровенное хамство; ╚сетевая критика╩ же этот стиль общения культивирует и доводит до полного логического завершения. С другой стороны ≈ вольно же самому писателю поддерживать такого рода отношения (╚А ты зачем пришел в наш садик, пра-ативный!╩)┘ Что же касается ≈ ╚чего ни в коем случае не должен делать критик или рецензент╩, тут ответ вполне очевиден: как и в любой иной дискуссии, не следует переходить на личности (что в ╚сетевой критике╩ имеет место быть сплошь и рядом). Не следует хотя бы потому, что публично оскорбленный писатель может при случае просто дать такому ╚критику╩ в торец ≈ не в виртуальный, а в натуральный. Есть прен-цен-денты┘

c. А возможна ли она вообще ≈ объективная критика? Тысячи читателей ≈ тысячи мнений. И какой она, по Вашему мнению, вообще должна быть ≈ критика?

Я, собственно, так и рассматриваю критику ≈ как совокупность читательских мнений: есть поумнее и поглупее, пооригинальнее и побанальнее; все они имеют право на существование, а некоторые (вы таки себе будете смеяться!) даже интересны автору┘ С моей точки зрения, лицам, полагающим себя ╚критиками╩, следует просто не забывать употреблять в своих текстах волшебное слово ╚ИМХО╩ (или его эквиваленты) и помнить, что их рецензия ≈ просто одно из многих читательских мнений, и не более того┘ Мне лично даже более интересными, чем собственно рецензии, представляются читательские дискуссии. Во всяком случае, дискуссии по ╚Кольценосцу╩ я читал довольно внимательно, и многие мнения (в том числе и резко-отрицательные) нашел для себя весьма назидательными. Ну, понятно, что если во первЫх строках написано ╚симпатии автора на стороне Темных Сил╩ (с большой буквы) ≈ дальше можно не читать; зато когда натыкаешься на что-нибудь вроде ╚А вот чего ты не поняла ≈ так это того, что у Еськова "боевик" ≈ обертка от конфеты, а книга-то вовсе не о том╩ ≈ прям-таки именины сердца: все-таки, выходит, не зря трудился┘

d. Как Вы считаете, полезна ли критика писателю? Ведь по меньшей мере наивно думать, что она заставит халтурщика писать лучше, а до инфаркта довести может вполне. Как известно были прецеденты.

[color=gray]Наверное, это зависит от писателя┘ Мне, например, критика (как совокупность читательских мнений) интересна: я ведь пишу не для троих литературоведов и не для Вечности, а именно что для читателей. К этим мнениям можно относиться по-всякому: можно им следовать, можно их игнорировать, можно делать обратное тому, чего от тебя ожидают ≈ но быть в курсе этих мнений в любом случае стОит. ИМХО┘ А насчет ╚инфаркта╩ ≈ это все-таки, надо полагать, истории из тех времен, когда за критическим разносом автоматом следовали оргвыводы, и, прочтя о себе ругательную статью, можно было сразу сушить сухари. Нынче, слава те, Господи, времена не те. Ну, написал, к примеру, хороший писатель Рыбаков странноватую (мягко скажем) вещь ╚На чужом пиру╩; Арбитман ее изругал, Володихин расхвалил, а Еськов по ее поводу отстебался; Рыбакову, надо полагать, как первое, так второе и третье ≈ в должной степени по барабану. И правильно: ╚с высоты его происхождения┘╩ Сам я, к примеру, из всего писанного по поводу ╚Кольценосца╩ как бы не самым ценным нахожу довольно ядовитую Свиридовскую пародию: это ≈ признание, а оно не бывает хорошим или плохим, оно либо есть, либо нету┘[/color]

e. Сейчас в редкой книге есть предисловие, справка об авторе или послесловие. В конце многих книг исчезло даже отчество писателя. Не говорит ли это косвенно о некотором кризисе критики, когда издатели совершенно не видят смысла вкладывать в нее деньги? Не вредит ли это в какой-то степени самому писателю?

Честно сказать, я никогда не находил особого проку во всех этих преди- и после-словиях; всё это было просто проявлением глобального совдеповского патернализма: а то ведь дурак-читатель сам не разберется, кто у нас луч света в темном царстве, а кто зеркало русской революции┘ И потом ≈ ╚кто девушку ужинает, тот ее и танцует╩: сейчас издательство в любом случае будет заказывать в качестве предисловия не объективный разбор вещи, а рекламный ролик для увеличения продаж, нечто вроде чуть расширенной аннотации на обложку. По мне уж лучше вовсе без предисловия, чем с таким┘

1. Критика! Кому как не писателю в полной мере ощущать ее воздействие! Какие Вы испытываете чувства, когда препарируют Ваши произведения? Когда рецензент не понял посыла, вложенного Вами в книгу, и с блеском разделался с "конструктом", созданным исключительно его, рецензента, воображением?

Меня ни разу не препарировали, каким-то образом я выпал из внимания критики. Была пара благожелательных заметок, одна ругательная, но и там никто ничего не разбирал, а просто отругали и всё. У меня даже создалось впечатление, что автор заметки не читал моей книги, а ограничился аннотацией. Подобная критика чувств недостойна.

2. Сейчас нет недостатка в чрезвычайно жесткой, "негативной" критике в адрес писателей. То не о том пишут, то не так, то совершенно проглядели Интернет. На Ваш взгляд, чего ни в коем случае не должен делать критик или рецензент, разбирая произведение?

Рецензент не должен переходить на личности и не должен передёргивать фактов. Работает он только с текстом, что написано, то пусть и разбирает. А степень жёсткости зависит только от самого критика.

3. А возможна ли она вообще - объективная критика? Тысячи писателей - тысячи мнений. И какой она, по Вашему мнению, вообще должна быть - критика?

Объективная критика, разумеется, невозможна, да она и неинтересна. А вообще, хотелось бы видеть критику не общественно-политическую, а литературную. Анализировать следует в первую очередь литературную составляющую книги, и сама критика должна быть написана хорошим русским языком, чтобы её было приятно читать. Увы, этого сейчас нет совершенно. Стиль автора, приёмы им используемые, никто не разбирает; такое понятие, как художественность идёт в качестве разменной монеты. В результате критика становится способом сведения счётов между тусовками.

4. Как Вы считаете, полезна ли критика писателю? Ведь по меньшей мере наивно думать, что она заставит халтурщика писать лучше, а до инфаркта довести может вполне. Как известно, были прецеденты.

Та, что есть сейчас - попросту бесполезна. Нужно быть очень мелочным и самолюбивым человеком, чтобы греть сердце похвалами или огорчаться филиппиками нынешних зоилов.

5. Сейчас в редкой книге есть предисловие, справка об авторе или послесловие. В конце многих книг исчезло даже отчество писателя. Не говорит ли это косвенно о некотором кризисе критики, когда издатели совершенно не видят смысла вкладывать в нее деньги? Не вредит ли это в какой-то степени самому писателю?

Не думаю. То есть, кризис, конечно, есть, но отсутствие справки об авторе ещё ни о чём не говорит. Предисловие также имеет смысл давать только для собраний сочинений. А вот серьёзный разбор... впрочем, для серьёзного стилистического разбора нужно быть специалистом, а специалисты предпочитают писать диссертации, посвящённые давно умершим знаменитостям, которые уже ни в коем случае не смогут оспорить критических выводов. Получается, что писатели сами по себе, литературоведы - сами по себе, каждый спрятался в свою норку и всюду царит мёртвая тишина. Печально всё это

1. Если вдруг заняться безнадежным делом и определить задачи литературы, то одной из наиболее привлекательных представляется "глаголом жечь сердца людей". А в чем состоят задачи критики?

Какой-то онтологической разницы между критикой и прочей литературой я, честно говоря, не вижу. В чем различие между писателем, паразитирующего на не им созданной реальности, и критиком, отталкивающимся от чужого текста? Так что и задачи не различаются. Если бы я был верующим, сказал бы, что каждый пытается по-своему докричаться до Бога. Просто у кого-то лучше получается так, у кого-то ≈ этак.

2. Сегодня добрые две трети критических материалов ≈ рецензии и самодеятельные отчеты о конвентах. Серьезные работы о состоянии дел в жанре редки, а уж книги┘ книги за последние десять лет можно пересчитать по пальцам двух рук, и пальцев более чем хватит. Что же ≈ мельчает критика?

Серьезные работы ╚о состоянии дел в жанре╩, написанные не в последние годы, тоже можно пересчитать по пальцам не разуваясь. Так что есть смысл говорить о грандиозном отставании нашей критики от, скажем, американской, но не о деградации фантастиковедения в России.

3. На Ваш взгляд, отчего в России не сложился, несколько утрируя, "рынок" критической литературы? Нет специализированного журнала, в большинстве своем издательства отказались от вступительных статей и послесловий. Информацию о молодых авторах приходиться собирать "с миру ≈ по нитке". Иной раз невозможно даже узнать отчество, потому как в конце книг их писать перестали. Что это ≈ обычный "расейский" подход или нечто иное?

Категорически не согласен с формулировкой. Что значит ≈ не сложился рынок? Я регулярно читаю развороты, посвященные фантастике, в центральных газетах ╚Книжная обозрение╩ и ╚Ex Libris "НГ"╩, статьи и рецензии в ╚Литературке╩, объемистый раздел критики и публицистики в журнале ╚Если╩, а с прошлого года еще в двух журналах фантастики. Продолжают то и дело появляться издания и издательства, заинтересованные в материалах такого рода (правда, большинство предпочитает получить нахаляву или почти нахаляву). Сам, в конце концов, уже год веду рубрику ╚Фэн-клуб╩ в ежемесячном журнале ╚Питерbook╩ с тиражом 5000. Только что появилась новая партия заказов на книжные предисловия-послесловия ≈ такая, что не знаю, за что хвататься. А в Инетрнете вообще каждая третья статья/рецензия так или иначе имеет отношение к НФ&Ф. Словом, если это кризис, то каков должен быть рассвет?..

4. Как Вы считаете, чего ни в коем случае не должен делать критик в своих работах?

Критик никому ничего не должен. Sic.

5. Критик и писатель. Многие склонны рассматривать эту диаду как "творец и паразит". А как бы определили ее Вы?

См. ответ на первый вопрос.

1. Критика! Кому как не писателю в полной мере ощущать ее воздействие! Какие Вы испытываете чувства, когда препарируют Ваши произведения? Когда рецензент не понял посыла, вложенного Вами в книгу, и с блеском разделался с "конструктом", созданным исключительно его, рецензента, воображением?

Сошлюсь на личный опыт. Зачастую я сам не понимаю своего "мессэджа" (а то и просто не уверен, есть ли он в тексте вообще). Это делает процесс отслеживания критических отзывов чрезвычайно увлекательным. Такие интересные вещи узнаешь┘ Да, очень досадно оказаться непонятым. Еще досаднее быть понятым с точностью до наоборот. Но согласитесь: излишне вольная трактовка, а то и притягивание текста за уши к готовому "конструкту" не есть специфическая проблема критики. Так же свободно обращается с книгой и рядовой ее потребитель - тот, на кого непосредственно я работаю, и на чьи рубли покупаю хлеб. Когда я впервые прочел в интернете лозунг "Выбраковка - не фантастика, а руководство к действию!"┘ Ну, потом как-то легче было пережить обвинения критики в потакании быдлу и отработке заказа Лубянки. Потому что и по ту, и по другую сторону я видел одинаковых, в принципе, людей - усталых, испуганных, остро нуждающихся в защите, ощущающих себя маленькими и беспомощными. Они живут на одной планете, читатель и критик. А значит, оба имеют совершенно равное право быть и козлами, и симпатягами. Как я могу, оставаясь в здравом уме, обижаться на человека, пишущего: "Самое фантастическое у Дивова - запредельная крутизна персонажа по имени Олег Дивов"?..
Обвиняя критиков в недомыслии, передергивании и натяжках, мы слишком часто упускаем одну вполне очевидную вещь. Коммерческий автор по определению человек "при деле". Худо-бедно, он постоянно что-то создает. Худо-бедно, но стабильно зарабатывает. То есть в социальном плане он более прикрыт, нежели средней руки критик, обязанный постоянно "крутиться" (либо основную часть личного бюджета формировать вне литературного поля). А значит, между автором и критиком существует изначально заданный разрыв в мировоззрении и мироощущении. Причем критик по этим параметрам гораздо ближе к "читателю обыкновенному", нежели к автору. Плохо ли это? Не факт.

2. Сейчас нет недостатка в чрезвычайно жесткой, "негативной" критике в адрес писателей. То не о том пишут, то не так, то совершенно проглядели Интернет. На Ваш взгляд, чего ни в коем случае не должен делать критик или рецензент, разбирая произведение?

В идеале хорошо бы ему постараться абстрагироваться от своих личных проблем. Если у критика сегодня эмоциональный запрос на эскапистскую книжку - а он по долгу службы обязан препарировать текст, активизирующий сознание, - ничего особенно хорошего рецензент не напишет. Кстати, дружный многоголосый вопль "Вы всё пишете не так и не то!" - один из множества симптомов надвигающегося на Россию системного тупика. Люди требуют "программных" и "идейных" текстов, не понимая, что они сейчас просто не в состоянии их переварить. Даст Бог, мы в этом тупике приляжем и как следует отдышимся. Но могут ведь и метания начаться. В первом случае просто возрастет запрос на голый "эскейп". А вот как крутиться во втором - не знаю. Разве что в управдомы переквалифицироваться.
Между прочим, что такое "проглядели интернет" я просто не очень понимаю. Психотерапевтическая и коммуникационная роли Сети для меня безусловны. Ладно, а даль ше-то что? Киберпанк рулез, фидорпанк маздай - согласен. И всё?! Дамы и господа, поверьте мне - настоящая, полноценная Сеть возникает там, где кончается электроника и начинается психокинетика. Однажды я об этом восторге и ужасе напишу. Может быть даже через год-два.

3. А возможна ли она вообще - объективная критика? Тысячи писателей - тысячи мнений. И какой она, по Вашему мнению, вообще должна быть - критика?

Стопроцентно объективная критика возможна. Только это уже будет не критика, а литредактура. Абсолютная фиксация на проблемах языка и стиля. То, что более всего интересует конкретно мою скромную персону, давно озабоченную вопросами самозаточки и шлифовки. Но такая критика потеряет свою важнейшую составляющую - она будет интересна разве что авторам. Читатель хочет получить из критической статьи некое общее представление о тексте. Ну, и ладушки. Если оставить в стороне критику злонамеренную, этически некорректную или э-э┘ клиническую, то пусть так оно все и живет.
Конкретизирую - если кто еще не сообразил: чтобы изменилась критика, нужно изменить этот мир. По возможности к лучшему.

4. Как Вы считаете, полезна ли критика писателю? Ведь по меньшей мере наивно думать, что она заставит халтурщика писать лучше, а до инфаркта довести может вполне. Как известно были прецеденты.

Насколько мне известно, коллеги по фантастическому цеху достаточно адекватно оценивают свои возможности. И фраза "У меня огромные тиражи, значит, я чертовски хорош" - всего лишь неосознаваемая попытка занять глухую оборону. Но даже самого отстойного автора больно ранит несправедливый упрек. Людям иногда достается просто не по делу. Их обвиняют в том, чего они вообще не совершали.
Кроме того, у меня вызывают большие сомнения расплодившиеся нынче безмерно попытки доморощенного психоанализа авторов. Боюсь, некоторые критики, активно осваивающие эту плодородную ниву, не отдают себе отчета в том, что и они сами могут быть подвергнуты не менее нелицеприятному "взлому мотиваций". Имея на руках достаточное количество тенденциозных рецензий, сделать это не просто, а очень просто.
Вообще, фидбэк нужен любому автору, он без него тихо загибается. Фидбэк в смысле "эмоциональный ответ". Если ты наваял чего-то, метнул свое великое творение в ту же сеть, и навсегда забыл о нем - налицо случай графомании с ударением на последнем слоге (кто понял, тот понял). Но фидбэк фидбэку рознь. Иллюстрирую живым примером. Я поддерживаю тесные контакты с читателями (ребята сами "неофициалку" сделали на narod.ru, спасибо им), организую с их помощью нечто вроде бета-тестинга. Но это никоим образом не замещает мою потребность в профессиональной или хотя бы полупрофессиональной критике. Опять-таки, мне хорошо, москвичу: я могу всучить свежую книгу Харитонову, Ройфе, Байкалову, Синицыну, потом спросить - ну?! - и схлопотать честный ответ прямым и неполиткорректным текстом. Могу на литсеминар "Бастиона" зайти, где любого отчехвостят, невзирая на возраст, пол и регалии. Но это лично мое такое везение, бонус автора, вписавшегося в тусовку. И то, признали более-менее своим года через два после старта, где-то на четвертой-пятой книге. А неофиту кто поможет?
Отчасти поэтому я приветствую создание любых изданий и структур, которые могут как-то покрыть запрос автора на эмоциональный ответ. Чтоб больше критики, хорошей и разной. Больше встреч авторов с читателями. Пусть даже в московском ЦДЛ, который лично мне отвратителен - кажется, носом чуешь запах тлена┘ Больше приватных литературных салонов. Да, если шуровать по всем запрудам "частым бреднем", в нем окажется немерено графоманов. Но и золотые рыбки тоже найдутся - главное их из тины выковырять. Такого обилия бездарей, как на сходках Союза литераторов России, я нигде еще не видел. Что ж теперь, Союз прикрывать? Там ведь и приличные авторы есть┘

[color=green]5. Сейчас в редкой книге есть предисловие, справка об авторе или послесловие. В конце многих книг исчезло даже отчество писателя. Не говорит ли это косвенно о некотором кризисе критики, когда издатели совершенно не видят смысла вкладывать в нее деньги? Не вредит ли это в какой-то степени самому писателю?[/color]

Ошибочно полагать, будто кризис начинается там, где кончаются деньги. Скорее там, где кончаются идеи. Какая страна, такая и критика. Естественно, чтобы вырвать из зубастой пасти издателя немного зелени, его нужно сначала очень мощно замотивировать. Доказать каким-то образом что критика позитивно влияет на продажи. В принципе издатели это и без нас знают. Но сегодня они кровно заинтересованы в "коротких" деньгах - а значит, ни о какой финансовой поддержке критики (в классическом понимании этой литературной дисциплины) не может быть и речи. Максимум, на что способен издатель - немного подтолкнуть своих авторов простенькими рекламными акциями на бартерной основе.
А вообще, боюсь, фикисируя внимание на деньгах, вы задаете неверную посылку. Насколько я знаю, ЭКСМО перестало оплачивать послесловия в августе 1998 года, и таковые надолго исчезли вообще. А сейчас возродились. То есть, за них вроде бы и теперь не платят, но все-таки снова начали вставлять в книги.
И между прочим, развернутая информация об авторе интересует далеко не каждого читателя. Ну, список публикаций - еще куда ни шло. А биографическая справка или большая обзорная критическая статья┘ Впрочем, тут многое зависит от самих текстов. Чем ниже их уровень, тем меньше и интерес читателя к персоне автора. Хотя бы в силу того, что такой читатель не приучен заглядывать в предисловия-послесловия по жизни. Максимум, что ему нужно - аннотация: "Наконец-то супергерою Сопливому улыбнулась удача - он добрался до мерзавца Гунявого и крепко взял его за яйца! Давайте же узнаем, в какую именно сторону он будет их крутить┘".
Уфф┘ Спасибо за внимание, сейчас перекурю и возьмусь снова за работу. Чес-слово, для автора это единственный адекватный ответ на все проблемы и напасти.

1. Если вдруг заняться безнадежным делом и определить задачи литературы, то одной из наиболее привлекательных представляется "глаголом жечь сердца людей". А в чем состоят задачи критики?

Возможно, задача критики ≈ минимизировать последствия ожогов, которые нанесены читателям этими самыми ╚глаголами╩. Глаголы-то бывают разными, а в наше время, и особенно в области того, что называют фантастикой, ≈ и вовсе неудобоваримыми. А прочитает обалдевший от очередного опуса читатель критическую статью, которая в пух и прах разносит данное ╚творение╩ ≈ и полегшает ему, родимому.
Но это как один из вариантов.
Вспоминается по этому случаю вольтеровское: критики-де напоминают ему тех мошек, которые гнездятся в заднем проходе коней; коням это нисколько не мешает бежать.
А вообще лично мне читать критические статьи очень интересно, потому что я узнаЮ о произведении много такого, до чего сам никогда бы не додумался.
В общем, задача критики ≈ критиковать, на то она и критика. А еще ≈ вскрывать некие глубинные смыслы, проводить параллели и т. д., то есть заявлять о том, что писатель не то что не имел в виду, но о чем даже и не подозревал.

2. Сегодня добрые две трети критических материалов ≈ рецензии и самодеятельные отчеты о конвентах. Серьезные работы о состоянии дел в жанре редки, а уж книги┘ книги за последние десять лет можно пересчитать по пальцам двух рук, и пальцев более чем хватит. Что же ≈ мельчает критика?

Мне трудно судить о положении дел в России, но я думаю, что солидных критических работ нет только потому, что на рынке на них нет спроса. Массовому читателю книжки подавай, а не критику. А в убыток себе ни один издатель ничего издавать не будет ≈ даже если это работа какого-нибудь современного Белинского или Писарева.

3. На Ваш взгляд, отчего в России не сложился, несколько утрируя, "рынок" критической литературы? Нет специализированного журнала, в большинстве своем издательства отказались от вступительных статей и послесловий. Информацию о молодых авторах приходиться собирать "с миру ≈ по нитке". Иной раз невозможно даже узнать отчество, потому как в конце книг их писать перестали. Что это ≈ обычный "расейский" подход или нечто иное?

Ответ см. в п. 2 ≈ нет спроса. А вступительные статьи и послесловия ≈ это дополнительные расходы, это утерянное время, да и без них книжка пойдет ≈ так зачем же уродоваться? Думаю, таков, примерно, ход мысли издателей. Впрочем, я могу ошибаться.
Лично я всегда с удовольствием читаю и предисловия и послесловия ≈ после того, как прочту саму книгу. И об авторе мне интересно знать как можно больше.

4. Как Вы считаете, чего ни в коем случае не должен делать критик в своих работах?

Советовать автору, как следовало бы строить сюжет. И еще ≈ обвинять в том, что идеи автора не весьма хороши с точки зрения прогрессивного человечества. Вот над средствами художественного выражения поиздеваться можно ≈ потому что они в очень многих случаях ≈ никакие; в этом многие произведения современных фантастов напоминают мне комиксы или же пересказ компьютерных игр и видиков. Ну, и навешивать ярлыки и оскорблять автора тоже, по-моему, не стоит. Ведь сколько людей ≈ столько мнений.

5. Критик и писатель. Многие склонны рассматривать эту диаду как "творец и паразит". А как бы определили ее Вы?

╚Критик и писатель╩ ≈ это симбиоз. Любому писателю интересно, чтО о нем скажет критик, а критик без писателя просто останется без работы.

1. Критика! Кому как не писателю в полной мере ощущать ее воздействие! Какие Вы испытываете чувства, когда препарируют Ваши произведения? Когда рецензент не понял посыла, вложенного Вами в книгу, и с блеском разделался с "конструктом", созданным исключительно его, рецензента, воображением?

В большинстве случаев от такой ╚критики╩ мне сначала просто весело, а потом грустно (за критика). Вообще, препарация моей прозы меня не пугает. Особенно я неравнодушен к так называемой ╚негативной препарации╩. Наверное, я литературный мазохист ≈ мне нравится, когда меня ругают или глупости какие-нибудь говорят. Сразу так весело становится и хочется ещё что-нибудь провокационное написать. Иногда, правда, немного жаль тех людей, которые ≈ несмотря на свою интеллектуальную ограниченность и субъективность ≈ считают себя критиками и что-то там рецензируют. Это грустно и страшно. Иногда подобная критика выглядит так, что критик чуть ли не прямым текстом пишет: ╚Уважаемые читатели, хочу вас проинформировать, что я идиот, ничего не понимающий в литературе╩. В большинстве случаев речь идёт о закомплексованых людях, боящихся новых тем и раскрепощённых сюжетов. Они привыкли слепо следовать каким-то социальным и литературным догмам, и когда кто-то находится вне этих догм, они на него нападают, как самые натуральные сектанты.

2. Сейчас нет недостатка в чрезвычайно жесткой, "негативной" критике в адрес писателей. То не о том пишут, то не так, то совершенно проглядели Интернет. На Ваш взгляд, чего ни в коем случае не должен делать критик или рецензент, разбирая произведение?

Насчёт ╚жёсткой критики╩. На мой взгляд, почти вся эта критика является псевдожёсткой. То есть я согласен, там действительно гладят против шёрстки, но ведь всё равно же ГЛАДЯТ, а значит любят. Помнится, большой резонанс среди критиков, читателей и писателей вызвала статья А.Ройфе, опубликованная в прошлогоднем вроде бы ЕСЛИ, где он пытался сказать, что в современной российской НФ всё очень плохо и каким-то боком зацепил питерских фантастов. На мой взгляд, это вовсе не ругательная статья, он там наоборот всех расхвалил или просто констатировал давно известные факты. Такие статьи можно даже и не публиковать, так как ничего нового и ценного они не несут. Разве что они могут быть уместны в качестве провокации (а похоже, именно этого и стремился достичь Ройфе).
А насчёт того, ╚что не должен делать критик╩┘ Блин, я сам редактор журнала и по совместительству слегка публицист и немного критик, так что у меня есть кое-какие соображения. В общем, если уж критиковать, то объективно. Если критика субъективная, то она не имеет права называться критикой. Так что если критик не может критиковать объективно, он не должен этого делать вообще. Хотя, с другой стороны, пускай они делают, что хотят. Так и жить веселее, с такими ╚критиками╩┘

3. А возможна ли она вообще - объективная критика? Тысячи читателей - тысячи мнений. И какой она, по Вашему мнению, вообще должна быть - критика?

Объективная критика возможна, но её мало. Но вообще критика должна быть только объективной. Для субъективной критики нужно придумать другой ярлык, или как-то это разделять. Хотя мне вообще-то без разницы. В любом случае, каждый будет критиковать так, как считает нужным и никто его не сумеет переубедить. Борис Стругацкий заметил, что объективной критики не существует по определению. Я с этим не согласен. Дважды два четыре ≈ объективно, вне зависимости от того, что это может сказать какой-то конкретный субъект. Просто есть natural born critics, которые в силу своих психотипов МОГУТ чувствовать грань между объективным и субъективным, а есть такие люди, которые не могут.

4. Как Вы считаете, полезна ли критика писателю? Ведь по меньшей мере наивно думать, что она заставит халтурщика писать лучше, а до инфаркта довести может вполне. Как известно были прецеденты.

Я даже не знаю. Лично мне как писателю от критики ни холодно, ни жарко, как говорится. Интересно, конечно, её читать, но чтобы была какая-то реальная ╚польза╩┘ Разве что негативную критику можно использовать как стимулятор. Пример: редактор-критик-писатель Никитин из ВАВИЛОНа, желая опубликовать мой РИКОШЕТ, выбросил из него два самых важных эпизода, посчитав их ненужными. На радостях я написал новый рассказ, где суть этих самых эпизодов вывел на весь экран, так сказать. И одного из героев назвал его именем. Причём, сам Олег от этого нисколько не обломался, а вроде как даже обрадовался:))) А когда меня хвалят, я наоборот себя не в своей тарелке чувствую. Лучше пускай ругают, тем более, есть за что:)

5. Сейчас в редкой книге есть предисловие, справка об авторе или послесловие. В конце многих книг исчезло даже отчество писателя. Не говорит ли это косвенно о некотором кризисе критики, когда издатели совершенно не видят смысла вкладывать в нее деньги? Не вредит ли это в какой-то степени самому писателю?

Предисловия и послесловия для меня очень важны. Я люблю их читать. Их отсутствие говорит, скорее, не о кризисе критики, а о кризисе читателей, ради которых издательства печатают всякий хлам. На хрена тем же АСТ и ЭКСМО печатать какие-то предисловия, если массовый читатель их будет только пролистывать? Читателю нужен низкопробный экшн, на хрена им какие-то предисловия? Писателю это может и не вредит, но на общую деградацию цивилизации влияет. Кажется, в какой-то статье я писал, что искусственно формируя читательский спрос на откровенно халтурную легковесную прозу, издатели штампуют едва ли не имбецилов. Во всём мире царит какой-то саркастический тоталитаризм, если можно так выразиться. Или даже пародия на тоталитаризм, ироническая антиутопия. Все ведут себя как марионетки, пляшут на своих нитках под дудку средств массовой информации и считают, что при этом они полностью свободны. Вселенский Разум развлекается на всю катушку. смешно, и грустно: люди не замечают очевидных вещей. В фантастическом мире вообще царит гебефрения в симбиозе с идиотией. Извиняюсь за грубость, но мягче нельзя. Премии получают непонятно кто и непонятно за что, а те же Покровский и Тюрин вообще никем не рассматриваются и не оцениваются. Почему, например, никто не присудил никакой премии Рыбакову за ╚Дёрни за верёвочку╩? Или взять Перумова: он ещё лет пять назад как иссяк как автор, но поскольку его до сих пор широко рекламируют и навязывают, в результате этого во всём интернете полно надписей типа ╚Перумов RULEZZZ!!!╩ Я не говорю, что он плохо пишет. Он, вероятно, нормально пишет (правда, после ╚Враг неведом╩ я его больше не читал), но превозносить его как лучшего российского фантаста ≈ это уже чересчур. И подобных примеров очень много.

1. Критика! Кому как не писателю в полной мере ощущать ее воздействие! Какие Вы испытываете чувства, когда препарируют Ваши произведения? Когда рецензент не понял посыла, вложенного Вами в книгу, и с блеском разделался с "конструктом", созданным исключительно его, рецензента, воображением?

Мы испытываем искреннее удовольствие, интерес и бодрое урчание в желудке. По вполне понятным причинам: критик ╚препарирует╩ отнюдь не наше произведение. Он расчленяет и демонстрирует почтенной публике тот образ, который возник в его критической душе (сознании, интеллекте, афедроне; нужное подчеркнуть) по прочтению нашей книги. Поэтому критическая работа создает впечатление о самом критике в десять раз большее, чем о подлежащей разбору книге.
Когда мы работаем с текстом, мы не в состоянии логично оценивать его структуру, качества или фактор воздействия ≈ мы находимся внутри, а не снаружи. Критик же находится снаружи. Способен (хуже или лучше) выстраивать логические цепочки, анализировать и делать выводы. Неважно, верные или неверные, радующие автора или обижающие. Мы ведь уже давно не романтические мальчики, чтобы страдать от наездов и краснеть от комплиментов. Нам критик интересен в той же мере, что и мы ≈ ему.
Любой критик.
Хороший, плохой, умный, глупый...
Потому что он в первую очередь ≈ читатель, а уже во вторую ≈ критик.
А можно и с другой стороны: наблюдать за анализом и препарированием твоей души ≈ любопытно, знаете ли┘ И полезно. Душа от этого только крепчает, как хороший коньяк.

2. Сейчас нет недостатка в чрезвычайно жесткой, "негативной" критике в адрес писателей. То не о том пишут, то не так, то совершенно проглядели Интернет. На Ваш взгляд, чего ни в коем случае не должен делать критик или рецензент, разбирая произведение?

а) Переходить на личность писателя;
б) тонуть в собственном остроумии;
в) пытаться самовозвыситься за счет критикуемого текста;
г) быть тенденциозным, подгоняя анализ и выводы под заранее готовую (или заказную) концепцию.

3. А возможна ли она вообще - объективная критика? Тысячи читателей - тысячи мнений. И какой она, по Вашему мнению, вообще должна быть - критика?

Критика просто должна ≈ быть.

4. Как Вы считаете, полезна ли критика писателю? Ведь по меньшей мере наивно думать, что она заставит халтурщика писать лучше, а до инфаркта довести может вполне. Как известно были прецеденты.

Критика (не обязательно доброжелательная, но обязательно ≈ конструктивная) бывает полезной. Более того, иногда критик открывает в творчестве писателя (или в отдельно взятом произведении) такие нюансы, подтексты и ассоциации, над которыми и сам автор раньше не задумывался, не замечал их. Это всегда очень интересно. И может подтолкнуть к новым мыслям, к сознательному использованию наиболее удачных, но не осознанных логически приемов и ходов; и наоборот ≈ к избавлению от замеченных критиком реальных огрехов в последующих произведениях.
Но для этого критика должна быть умной и конструктивной. А автор ≈ выносливым и огнеупорным. Плохо мотивированное тенденциозное охаивание или славословие со стороны субъекта критики, так же как и детские обиды объекта, приносят лишь вред.
К счастью, за много лет работы лично мы научились ╚фильтровать базар╩ критики в свой адрес. И не принимать близко к сердцу ни резко отрицательные, ни излишне хвалебные отзывы. Прекрасно сознавая, что все это мало соответствует ╚реальности, данной нам в ощущениях╩. Чего и другим желаем.

5. Сейчас в редкой книге есть предисловие, справка об авторе или послесловие. В конце многих книг исчезло даже отчество писателя. Не говорит ли это косвенно о некотором кризисе критики, когда издатели совершенно не видят смысла вкладывать в нее деньги? Не вредит ли это в какой-то степени самому писателю?

Примерно года полтора назад мы задумались о том же. И предложили издательству ЭКСМО восполнить сей литературоведческий пробел в серии ╚Нить Времен╩, где публикуются Олди, Валентинов и дуэт Дяченко. Издатель отнесся к такой идее совершенно лояльно. Много книг вышло (и готовится к выходу) с послесловиями, предисловиями, цитатами из различной критики, очерками о творчестве данного автора, библиографическими списками и прочими материалами такого рода. Получается, издатель ≈ если предложить ему готовый материал ≈ вполне готов публиковать такие работы. Аналогичная история с журналами. Редкий журнал-альманах сейчас выходит без соответствующих разделов. И пускай большинство статей ангажировано, пускай наемные плакальщицы хором оплакивают кризис жанра, но ведь сам факт налицо?
Возникла другая проблема: реакция читателя. Многие отнеслись к эксперименту послесловий негативно. Говорили о бессмысленности литературоведения в целом, о разрушении их впечатления от книги, о несогласии, неприятии и отторжении критических статей внутри авторской книги. Исследовать причину такого отторжения мы не возьмемся, но факты однозначно говорят: оно существует.

a. Если вдруг заняться безнадежным делом и определить задачи литературы, то одной из наиболее привлекательных представляется "глаголом жечь сердца людей". А в чем состоят задачи критики?

Во-первых, ╚сжигание сердец глаголом╩ ≈ это определение литературы позапрошлого века. Кстати, позже были и другие определения, к примеру ╚ты словно колокол на башне вечевой╩ и так далее. В середине двадцатого века таких определений появилось еще больше ≈ чего стоит один только постмодернизм с его ╚деконструкцией╩. Нам кажется, что все эти определения устарели. Ведь все они предполагают, что литература ≈ это некое производство будильников, монополизированное кучкой людей, которые якобы больше других чувствуют и понимают, так что могут сделать это ╚чувствование╩ профессией. Получается эдакое распределение ролей: ╚вы пашете на заводе, а я за вас чувствую, после чего вы можете поесть пережеванной кашки моих чувств╩.
Нам кажется, что в XXI веке, и особенно с учетом Интернета и других ╚персональных технологий╩, литература вернется к тому, с чего она начиналась ≈ то есть к письму от одного конкретного человека другому конкретному человеку или небольшой группе. Без идолов и без монополизации.
Именно так, кстати, относились к литературе во многих древних культурах ≈ например, в древней Японии. Литература была формой общения и развлечения, а не конвейером макулатуры. В изборниках лучших японских танка нередко можно видеть стихи, написанные императорами, рядом со стихами безымянных монахов. То есть момент озарения мог испытать любой человек, и он мог поделиться этим с другими ≈ без мыслей типа: ╚а что я напишу завтра, а куда я это продам╩. Вот такова и должна быть настоящая литература.
Задачи критики в этом случае тоже понятны: критика должна напоминать авторам, что они не работают на фабрике абстрактных будильников, что они не являются ╚лицензированными приемниками╩. Если продолжить нашу японскую аналогию, то критик должен выполнять примерно ту же роль, что сэнсэй на конкурсе танка: то есть указывать те тексты, которые ╚могут зацепить╩. Лучший критик XXI века будет, вероятно, очень субъективен. Например, он будет читать каждый текст как лично ему посланное анонимное письмо ≈ то есть позволит себе узнать имя автора только после того, как составлено мнение о тексте.
Возвращаясь к глаголам, которые ╚жгут сердца людей╩, можно сказать, что критик XXI века должен быть тем Прометеем, который наконец разрушит литературную монополию и отдаст огонь литературы обычным людям для повседневного употребления.

b. Сегодня добрые две трети критических материалов - рецензии и самодеятельные отчеты о конвентах. Серьезные работы о состоянии дел в жанре редки, а уж книги: книги за последние десять лет можно пересчитать по пальцам двух рук, и пальцев более чем хватит. Что же - мельчает критика?

Скорее, мельчает литература. Когда здание разваливается ≈ как-то глупо водить вокруг него экскурсии со словами ╚посмотрите, какие пилястры!╩. Кроме того, критика видимо находится под гораздо большим влиянием стереотипов, чем сама литература. Ждут нового Толстого ≈ и в ожидании динозавра часто не видят тех маленьких зверьков, которые бегают внизу и за которыми будущее.
С другой стороны, действительно, критика все-таки понемногу мельчает вслед за литературой. Разбивается привычка к некой единой морали, идеологии, стройной жанровой иерархии и т.п. Но маленькие зверьки под ногам динозавров все-таки бегают, вполне живые. Их нельзя не заметить совсем. Получается ситуация, когда ╚большой критики╩ нету, зато есть много ╚маленьких╩. Но плохо ли это? Так ли уж нужна большая ╚монопольная╩ критика ≈ вот в чем вопрос. Нам кажется, что процесс идет именно в ту сторону, о которой мы говорили выше. Литература становится более разнообразной, более персональной ≈ такой же должна стать и критика. Нам будущее видится так: отдельные группы ╚по интересам╩ будут иметь своих любимых критиков так же, как любимых ведущих на ТВ или любимых диджеев. Такая система действительно не кажется ╚серьезной╩ с точки зрения динозавроведения. Но она живая. Она обслуживает реальных людей, а не интересы абстрактных теорий литературы.

c. На Ваш взгляд, отчего в России не сложился, несколько утрируя, "рынок" критической литературы? Нет специализированного журнала, в большинстве своем издательства отказались от вступительных статей и послесловий. Информацию о молодых авторах приходиться собирать "с миру - по нитке". Иной раз невозможно даже узнать отчество, потому как в конце книг их писать перестали. Что это - обычный "расейский" подход или нечто иное?

Это во многом от попыток построить у нас капитализм в отдельно взятую пятилетку. На коллективную российскую ментальность очень хорошо наложилась рекламно-корпоративная ментальность примитивного рынка. Просто идолы стали немножко другими, и процесс поклонения им стал более ускоренным. Макулатурная литература ≈ один из таких идолов. Конвейерное печатание ╚макулатуры╩ не предполагает задержек даже на ВЫЧИТЫВАНИЕ ОПЕЧАТОК, не говоря уже о предисловиях. Ну а вдумчивая критика при такой коммерциализации процесса воспринимается как анти-реклама. Потому вполне естественно, что вдумчивая критика как жанр вообще вытесняется жанром коротких восхищенных рецензий.
Хотя есть наверное и плюсы в такой смене ориентации. В принципе, это ╚первая ласточка╩ той новой критики, которая работает лишь субъективным указателем, а не железным законотворцем. Остается только отойти от глянцево-рекламного отношения к этому процессу. Скажем, сейчас в рецензии на Лукьяненко может быть написано ╚это настоящий киберпанк╩. Для одних людей это нормально, потому что они уже подсели на этого автора, а настоящих киберпанков никогда не читали; зато для более грамотных любителей фантастики это чистое рекламное вранье, потому что они разбираются в киберпанке. Другое дело, когда появятся специализированные рецензии типа ╚эта книга продолжает добрые традиции лукьянизма-крапивнизма╩ ≈тут уже не будет споров о связи лукьянизма-крапивнизма с киберпанком, потому что книга сразу будет адресована своей группе любителей и будет рецензироваться своим жанровым критиком.

d. Как Вы считаете, чего ни в коем случае не должен делать критик в своих работах?

Сложный вопрос. Вероятно, он может все ≈ ведь автора-то не ограничивают, почему же критик должен ограничиваться? Кстати, очень смешно бывает наблюдать, как авторы раздражаются от того, что критик переходит на какие-то ╚личные темы╩, связанные конкретно с автором, а не с текстом. Считается, что это нехорошо ≈ но ведь сам-то автор только и делает, что пишет о себе, о своих мыслях и чувствах! Так что критик вполне может перейти в персональную сферу.
Единственное, что мы можем предложить в качестве запрета ≈ это запрет на повторы. Бывает, критик зацепится за некую скучную мысль ≈ и повторяет ее в каждом абзаце. Вот это действительно плохо. Уж лучше короткий отзыв типа ╚это фигня╩, чем длинное разжевывание всех ошибок, выдающее в критике не меньшего графомана, чем критикуемый им автор.

e. Критик и писатель. Многие склонны рассматривать эту диаду как "творец и паразит". А как бы определили ее Вы?

Как летучая мышь и лабиринт.
Мы давно поняли, что очень часто из-за наличия писательского таланта человека ОШИБОЧНО наделяют и другими талантами. А в реальности чаще бывает ситуация ╚по одному таланту в руки╩: автор, который хорошо генерирует тексты, не имеет вкуса для того, чтобы выбрать из этих текстов лучшее. Или наоборот: человек очень хороший литературный вкус, но сам ничего создать не может. Поэтому многим авторам на самом деле очень нужен отклик (хотя они сами этого могут и не понимать, особенно если среди их талантов есть ╚ослиное упрямство╩). Сейчас литература по-прежнему очень далека от того возвращения к персонализации, о котором сказано выше. И обычные читательские отзывы, как правило, тяготеют к идолопоклонству. Между тем отзыв типа ╚Мне понравилось!╩ не несет никакой полезной информации для автора ≈ если автор действительно задается целью исследовать мир и людей, а не просто заработать денег. Потому часто получается, что лишь реакция критики дает те отражения сигнала, которые автор ловит, чтобы понять, куда он летит.
Это, кстати, вовсе не означает, что он полетит именно туда, куда скажет критик. Возможно, что для автора это будет, наоборот, знак того, что впереди стена и что надо сворачивать. Хотя некоторые под воздействием критики действительно начитают двигаться не в ту сторону. Но это уже зависит от способности автора ╚фильтровать шумы╩. Что, вообще говоря, тоже является отдельным талантом. На этот случай писателю, кроме критика, нужна еще веселая подруга и хороший повар-китаец.

На фото: Роман Арбитман. Снимок из журнала ╚Двести╩ (СПб) ╧ А за 1994г.

1. Если вдруг заняться безнадежным делом и определить задачи литературы, то одной из наиболее привлекательных представляется ╚глаголом жечь сердца людей╩. А в чем состоят задачи критики?

Если задачу наших писателей уложить в формулу ╚глаголом жечь сердца людей╩, то задача критиков ≈ тактично намекнуть читателю, чьи глаголы способны гореть, а чьи ≈ только тлеть, пованивая.

2. Сегодня добрые две трети критических материалов ≈рецензии и самодеятельные отчеты о конвентах. Серьезные работы о состоянии дел в жанре редки, а уж книги┘ книги за последние десять лет можно пересчитать по пальцам двух рук, и пальцев более чем хватит. Что же ≈ мельчает критика?

Дурацкая постановка проблемы. Во-первых, и раньше с книгами по фантастике было скудно. Во-вторых, вопрос не в том, что критика мельчает, а в том, что издателям такие книжки не нужны, а критикам западло тратить собственные деньги и издаваться за свой счет. Да и обидно, знаете. В общем, будут гранты ≈ будут и книги. Прямо пропорциональная зависимость. У меня у самого в голове несколько проектов. Дайте мне баксов четыреста, и я сам за три месяца сделаю книжку┘ Эй, где там у вас деньги выдают? Ауууууу???

3. На Ваш взгляд, отчего в России не сложился, несколько утрируя, ╚рынок╩ критической литературы? Нет специализированного журнала, в большинстве своем издательства отказались от вступительных статей и послесловий. Информацию о молодых авторах приходиться собирать ╚с миру ≈ по нитке╩. Иной раз невозможно даже узнать отчество, потому как в конце книг их писать перестали. Что это ≈ обычный ╚расейский╩ подход или нечто иное?

См. выше. От предисловий и послесловий отказываются потому, что содержание книг такое, что ни в какие ворота. В свое время я еще так-сяк мог написать послесловие к Спинраду, Тенну или Кордвейеру Смиту. А что можно сочинить в послесловии к какому-нибудь Вохе Пупкину-Дрюбкину? Что автор русского языка не знает, а редактора надо гнать в три шеи? Но такие послесловия у нас публиковать не принято┘ Что касается отчеств в книгах. Их писать перестали, потому что и имена с фамилиями чаще всего придуманные. Ну какое отчество могут быть у Макса Фрая или Генри Олди? Разве что "Остапович".

4. Как Вы считаете, чего ни в коем случае не должен делать критик в своих работах?

Касаться частной жизни критикуемых авторов. Запрещенный прием. Нельзя апеллировать к тому, что Василий Икс ≈ пассивный гомик, что Вячеслав Игрек ≈ непросыхающий алкаш, что Виктор Зет недавно перешел с экстази на героин, что Елену Лямбду перетрахало все издательство "Тритон"┘ Читателю, сволочи, такие подробности очень интересны. Но мало ли что кому интересно!

5. Критик и писатель. Многие склонны рассматривать эту диаду как ╚творец и паразит╩. А как бы определили ее Вы?

Диада "творец и паразит" абсолютно справедлива. Поскольку творец - это, естественно, критик.

НЕХАЙ КЛЕВЕЩУТ

Милостивый государь! Вы √ рецензент!!!
А. П. Чехов

В моем понимании, критик √ это цензор, у которого руки коротки. Не в силах причинить вред уже вышедшей книге, он предается злобным мечтаниям, именуемым рецензией. СловА, обратите внимание, однокоренные. А поскольку критик обычно по происхождению √ неудавшийся прозаик (или поэт), то из рецензии прежде всего явствует, как бы он сам написал данное произведение, будь у него способности.
Зачем вообще нужна критика, я не знаю. Мало того, я даже не знаю, зачем нужна литература, не говоря уже об искусстве в целом, но в эти дебри лучше не углубляться, иначе мы, подобно герою того же А. П. Чехова, придем к мысли, что всё на свете √ лишнее. Впрочем, при советской власти польза от критики была очевидна, ибо рецензенты, избирательно ругая лучшие книги, помогали читающей публике сориентироваться.
В те ныне баснословные времена в наших широтах обитало два подвида критиков: цепной и ученый. Цепных легко можно было отличить по следующим признакам: бесконечная преданность хозяину, дубоватый язык, склонность к риторике, упрощенная до уровня школьного учебника терминология, принципиальное непонимание прочитанного и умение доказывать два прямо противоположных утверждения сразу. Критики ученые, напротив, делали вид, что хозяин √ сам по себе, а они √ сами по себе. Правда, за эту нечеловеческую отвагу им приходилось довольно дорого расплачиваться, усложняя текст до полной его непонимабильности простыми смертными. Хозяин (сам не шибко грамотный), дойдя до термина ╚амбивалентность╩, ощущал некое внутреннее неудобство и, убоявшись бездны премудростей, статью до конца не дочитывал. Публика √ тоже.
Насколько я могу судить, в наши дни ареал обитания ученых критиков ограничен элитной литературой (╚мэйнстрим╩), в то время как критики цепного подвида успешно освоили патриотическую нишу и, представьте, фантастику. Именно такое ощущение остается после прочтения большинства нынешних рецензий (как положительных, так и отрицательных). Был случай, когда друзья-фантасты долго убеждали меня в том, что опубликованный в прессе отзыв не является блистательной пародией на разгромные статьи застойных лет и написан на полном серьезе.
Вначале я полагал, что явление это √ реликтовое. Дескать, авторы √ бывшие фэны с трудной судьбой, на собственных маковках изведавшие тяжесть критической дубины ушедших времен и многому научившиеся у противника. Однако опыт показывает, что, чем моложе рецензент √ тем совковее (в худшем смысле этого слова).
Нет, кое в чем, конечно, цепной критик изменился. Ушла бесконечная преданность хозяину, а взамен явилось упоительное чувство вседозволенности, порожденное свободой слова. Все прочее осталось (см. выше).
Повторяю: я не знаю, кому и зачем нужна критика. Но коль скоро она существует, то пусть хотя бы прилично выглядит. Кстати, я не против цепного критика как подвида; при нынешнем наплыве графоманов он даже может кому√то показаться полезным существом, этаким санитаром фантастических дебрей. Увы, издателю он √ не указ. То же касается и критика ученого, встречающегося в наших джунглях гораздо реже.
А вот кого нам, считаю, по-настоящему недостает, так это теоретика. (Литературоведение, как известно, включает в себя три дисциплины: теорию, историю и критику.) С теорией у нас из рук вон плохо. Необходим филолог. Необходима основополагающая работа, на которую могли бы опираться те же критики. Ну сколько можно путать жанр с направлением! Даже ╚Странник╩ √ и тот не избежал обычной путаницы: жанровая премия вручается за направление (хоррор, фэнтези и проч.), а ╚Странник╩ как таковой √ именно за жанр (роман, повесть, рассказ).
Я прекрасно отдаю себе отчет, что литературоведение, подобно прочим гуманитарным дисциплинам, есть не что иное как лженаука. И слава богу! Пусть она бесполезна, зато и вреда от нее никакого. Ни озоновых дыр, ни атомных взрывов. Но дело даже не в этом. Поймите, что ее терминология √ общепринята во всех отраслях литературы. Хватит быть посмешищем в глазах филологов! Хотите выйти из гетто? Так учитесь говорить, как белые люди!
Еще одно пожелание. Я понимаю, что до двух считать легче, но господа критики! Кто вам вообще сказал, что фантастика делится на два без остатка: НФ и фэнтези? Вы же сами не раз признавали с прискорбием, что представителем ╚твердой╩ научной фантастики можно назвать одного Александра Громова. Ну так будьте честны до конца: заменИте ╚НФ╩ на ╚АГ╩ √ и вся недолга! Разберитесь с классификацией. Здесь я, кстати, преследую вполне шкурные интересы. Недавно мне прямо заявили, что никакой я не фантаст. А как возразишь, если ни в ту, ни в другую графу я не вписываюсь? Так сказать, не имеющий чина.
Когда-то я воспринимал отзывы в прессе весьма болезненно. Был счастлив, когда похвалят, бился в истерике, когда разбранят. Теперь же вдруг с удивлением обнаружил, что искренне способен радоваться ругани в свой адрес, если при этом рецензент понял, ради чего написана данная книга. Пусть не принял, но ведь понял же! По нашим временам это большая редкость┘
Подводя итоги, скажу: поскольку толку от критики все равно нет и не будет, пусть она хотя бы надувает щеки, создавая фантастике должный имидж.
А в остальном┘ Да нехай клевещут!

Алексей Иванов - из тех авторов, про которых пишут, что они "стремительно ворвались в литературу". Четыре прекрасных книги за пару лет - "Сердце пармы", "Географ глобус пропил", "Корабли и галактика" и "Золото бунта" - это действительно впечатляет. Кого, в конце концов, волнует, что писатель Иванов появился не два года назад - и даже не десять, - а все это время его книги просто не издавались? Да и вообще слово "стремительно" как-то мало подходит к этому спокойному и немного стеснительному человеку, на пару дней заехавшему в Москву и измученному десятками интервью - что поделать, если Алексей Иванов всего раз в год приезжает в столицу из любимой Перми?

- "Золото бунта" многие называют готовым сценарием для Голливуда. В какой степени появление в романе "голливудской" фабулы - следствие того, что перед этим, наконец, вышли две ваши первые книги - "Сердце пармы" и "Географ глобус пропил"?

- Здесь важно даже не то, что вышли книги, а то, что была огласка. Я ведь и первые книги хотел сделать интересными для читателя. Просто теперь я начал понимать, чего люди ждут: что им нравится, а что нет.

- А на чьи отзывы вы при этом ориентируетесь?

- В основном, на то, что пишут критики. Частные отклики из интернета - это все-таки слишком своеобразное явление. И не всегда адекватное. Если читатель остался равнодушен к книге или она ему просто понравилась, он ничего не будет писать. Другое дело - если его что-то покоробило, или он, наоборот, пришел в восторг. В итоге отзывы бессистемно разбросаны по спектру, причем ближе к краям. А критики должны писать о книгах просто в силу своей профессии - неважно, нравятся они им или нет. Поэтому из отзывов критиков складывается более полная картина того, как воспринимается произведение.

- Но вы же понимаете, что критики - довольно специфическая прослойка? И нельзя сказать, что их рецензии отражают вкусы широких масс читателей.

- Сейчас я это понимаю. Но два года назад для меня все было в новинку, и я достаточно простодушно к этому отнесся. Сейчас я уже на это не куплюсь.

- А на что вы покупаетесь сейчас? Какой будет ваша следующая книга после откликов на "Золото бунта"?

- Я не хотел бы об этом говорить. Не потому, что это какой-то секрет. Я боюсь неправильно ориентировать, дать неверные посылы. В общем, боюсь повторения ситуации с "Общагой на крови". Книга еще не вышла, но о ней так много пишут, что уже возникла атмосфера каких-то завышенных ожиданий. А чего от нее ждать? "Общага" была написана двенадцать лет назад. Ожидания не оправдаются, меня начнут ругать. Зачем мне это надо?

- К вопросу об ожиданиях: у вас нет опасений, что читатели ждут от вас новых исторических романов и многие будут недовольны, если вы будете писать про современность?

- Опасения есть, но я не пойду у них на поводу. Я достаточно долго был в полной безвестности, работая для себя, безо всякой надежды. Мне не страшны угрозы падения популярности. Я уже был на дне и не боюсь туда возвращаться. Тем более что на самое дно я теперь уже вряд ли вернусь.

- В своих книгах вы много пишете о душе - о потерянных, проданных, украденных душах. В какой степени это обусловлено историческими реалиями, а в какой - важно лично для вас?

- Никаких исторических аналогий истяжельческому толку нет. Это я все выдумал. Тема души - традиционная для русской литературы. И она действительно важна для меня самого. Я не хочу говорить: "Вот, мы живем неправильно, теряем душу…" Мы ее не теряем, а просто отодвигаем в сторонку. Поэтому душа у нас слишком запылилась. Надо выбивать ее почаще.

- Литература для вас - один из способов "выбивания" души? Как вы вообще относитесь к тому, что литература должна воспитывать, учить, к чему-то призывать?

- Литература должна быть прежде всего литературой Я, конечно, вкладываю в свои книги мораль, убеждения, может быть, даже какие-то уроки. Но учить должна в первую очередь педагогика, а социальный протест пусть высказывают общественные движения. Литература, конечно, может заниматься чем-то, что более присуще другим сферам деятельности: анализировать мир, делать футурологические прогнозы, рассказывать о прошлом. Но лишь в той степени, в какой это для нее органично и позволяет оставаться литературой.

- А что такое литература?

- Живое отражение действительности глазами конкретного человека. Желательно - самодостаточной личности.

- Зачем же самодостаточной личности заниматься литературой?

- А что - книги пишут только от комплекса неполноценности?

- Но литература ведь во многом ориентирована на внешний мир?

- Да, книги прорастают изнутри тебя, но направлены все-таки вовне.

- Ну, а зачем по-настоящему самодостаточной личности внешний мир?

- Да вы какой-то дзен-буддист…

- Местами. А литература для вас сейчас - основной источник дохода, или вы работаете где-то еще? Я слышал, вы когда-то занимались краеведческим музеем…

- Я уже три года занимаюсь только литературой. А музей был при кружке в Доме пионеров, и его закрыли. Помещение для кружка принадлежало бизнесменам, которые были готовы бесплатно сдавать его в аренду хоть до второго пришествия. Но администрации Дома пионеров нужно ведь было каждый год ходить к бизнесменам подписывать договор! Доставать файл с договором из компьютера, распечатывать на принтере... Титанический труд. И он администрации оказался не по силам. Мне надоело бороться, и я хлопнул дверью.

- Вы, насколько я знаю, довольно долго собирали материалы для своих исторических романов. То, что вы стали профессиональным писателем, как-то ускорит процесс появления новых книг?

- Писать по два романа в год я точно не буду. Думаю, это будет одна книга в полтора-два года. Сейчас сложно загадывать, но быстрее писать я просто не умею.

- В своих романах вы, в основном, пишете про места, которые вас окружают - парма, река Чусовая… Вы не думали расширить географию своих произведений?

- Нет, для этого пришлось бы начинать все с нуля. А кому этого хочется? Я в своей жизни уже не раз начинал с нуля. Мне просто надоело. Недавно звонили из Великого Новгорода и предлагали написать сценарий для большого сериала про этот город. Обещали полную свободу - любая эпоха, любой сюжет, и герой пусть делает, что хочет. Лишь бы с Новгородом было как-то связано. Но я ведь почти ничего не знаю про Новгород. И я отказался.

- А что - съездили бы, посмотрели, изучили…

- Я человек основательный, я так не могу - прочитать две книжки, прогуляться два раза вокруг кремля и написать сценарий. Мне там надо год прожить. А года на такое удовольствие у меня нет.

- Как обстоят дела с экранизациями ваших романов?

- Ох, я уже так часто об этом говорил… Вообще-то не я должен это рассказывать, а студии. Вдруг я не прав окажусь, и выяснится, что я просто трепался? Но вообще права на экранизацию всех трех книг уже куплены. "Географ" будет четырехсерийным сериалом. Видимо, съемки начнутся этой весной. После продажи прав я уже не имею к этому проекту никакого отношения. А по "Сердцу пармы" снимут полнометражный высокобюджетный художественный фильм - а-ля "Волкодав" или "Конан-варвар". Режиссером будет Алексей Сидоров, который работал над "Бригадой" и "Боем с тенью". А "Золото бунта" будет восьмисерийным сериалом - костюмированным, с компьютерной графикой. Там я буду уже консультантом и соавтором сценария.

- А не жалко, как в случае с "Географом", отдавать книгу в чужие руки и ждать, что получится? Вам не хотелось бы как-то влиять на конечный продукт?

- Конечно, хотелось бы. Но это дело техники и дело времени. Когда я продавал права на "Географа", то был никем. Может быть, придет время, когда я буду, как Акунин, что-то рекомендовать или запрещать.

- Насколько роман "Географ глобус пропил" автобиографичен?

- Сугубо традиционный вопрос. Значит так: в школе я вел факультатив "Мировая художественная культура". А с детьми работал еще в краеведческом кружке и неформально общался с ними в походах. Так что я знаю их среду, какой она была десять лет назад, и достаточно авторитетно писал об этом. Хотя, на самом деле, ситуация в школах пострашнее, чем описано в "Географе". А атмосфера романа - это действительно атмосфера райончика, в котором я живу. Но жизненные перипетии моего героя - не мои жизненные перипетии. И Виктор Служкин - это не я.

- А кто такой Виктор Служкин?

- Это, в любом случае, не герой фильма "Полеты во сне и наяву". Я этой картины не смотрел, но мне постоянно о ней рассказывают, считая, что главные герои в книги и фильме похожи. Но Служкин - не лишний человек, не чудак. Он классический романтический герой. Только Служкин погружен не в романтическую среду, а в болото быта. Что поделать, если там не проявиться сильному романтическому жесту?

- В книге у Служкина, по сути дела, нет ни семьи, ни работы, ни любимого дела. Сколько ему вообще лет?

- Двадцать восемь. Но в провинции такая ситуация в порядке вещей. Вот мне уже тридцать шесть, но я все еще считаюсь молодым писателем. И, видимо, перестану им быть, только когда меня будут возить на каталке.

- Скажите, приезжая в Москву, вы чувствуете разницу между тем, как говорят в столице и как - в провинции?

- Да, разница большая. И в манере говорить, и в темах, и в свободе обращения с речью. В столице люди говорят то, что хотят сказать. А в провинции и лексика беднее, и речь засорена словами-паразитами. То, что провинциалы говорят вычурным народным языком, - это все миф.

- А как ученые в провинции относятся к вашим романам?

- У нас очень сильна и историческая, и краеведческая школа. Есть сильная пермская археология. И количество добытых знаний должно было рано или поздно перерасти в качество, чтобы быть переосмысленным в каком-то художественном произведении. Но, видимо, провинциальный менталитет еще не дозрел до понимания того, что этот процесс неизбежен. Ученые двадцать лет просидели в археологическом раскопе, а тут явился эдакий Иванов и - бах! - написал роман. Как он посмел? Что это у него за герои дурацкие, что это за голливудщина, что это за мистика? Не было же такого! В раскопах никакой мистики не обнаружено, ни одной штуки. Голливуда тоже не найдено.

- К вам в Пермь еще не приезжают поклонники, не просят устроить им экскурсию по окрестностям?

- Ну, я же не турфирма, чтобы всех принимать. Пусть карту возьмут - там все написано. Вся география моих книг соответствует реальной.

- Вы не планируете написать какую-нибудь научно-популярную книгу про Пермь и ее окрестности?

- У меня уже есть большой текст про Чусовую. Надеюсь, "Азбука" его рано или поздно опубликует.

- А вообще туристов в ваших краях не прибавилось после выхода ваших книг?

- "Золото бунта" вышло, когда туристический сезон уже заканчивался. Так что скоро увидим. Если летом будет больше туристов - значит, в этом отчасти и моя заслуга.

- А вы никогда не хотели уехать из Перми? В Москву, например?

- Меня устраивает то, как я живу. Я все знаю, у меня все схвачено. В практическом смысле мне больше ничего от жизни не надо. А в плане общения - есть интернет, в конце концов, есть телефон.

- Как вообще обстоят дела с литературой в вашем городе? Там много профессиональных писателей?

- Провинциальные писатели в основном работают в каких-то боковых, периферийных сегментах литературы. Один - известный фантаст, другой - фэнтезийщик, третий пишет дамские романы, четвертый - детективы.

- Вы знаете, кстати, что в библиотеке Мошкова ваши книги находятся в разделе "Фантастика"? И многие считают "Сердце пармы" фэнтези?

- Ну, я же сам свои книги не скачиваю… Но пусть люди сначала разберутся, что такое фэнтези. Это ведь определенный жанр с определенными канонами. Там главный герой - обычно какой-нибудь замухрышка, живущий в мире с легитимной мистикой, - обязательно должен отправиться в путешествие, совершить подвиги, победить чудище. Где у меня такое? Не надо путать прием и жанр.

- Вы когда-то начинали как писатель-фантаст. Недавно вышел сборник ваших старых произведений "Корабли и галактика". Почему вы перестали работать в этом жанре?

- Я сделал там все, что хотел, и качеством я доволен - пусть даже это не получило широкой огласки. Фантастика была для меня и возрастным явлением. Когда я писал фантастику, то жил в Екатеринбурге - там была подходящая среда для этого, издавался журнал, печатавший фантастику. Его редактор очень хорошо ко мне относился и считал надеждой отечественной фантастики. Но потом я повзрослел, переехал в Пермь, редактор умер, журнал накрылся медным тазом. Общаться по поводу фантастики стало не с кем. И фантастическое сообщество просто вытолкнуло меня за свои пределы.

- Может, вы кому-то не угодили?

- Да всем я угождал... И не такие хмыри, как я, там работали - и ничего. Просто я поссорился с человеком, который имел вес: я раскритиковал то, что считал нужным раскритиковать. А оказалось, что этого делать как раз не стоило.

- А сейчас вы знаете, кого можно критиковать, а кого нельзя?

- Я, конечно, знаю примерную расстановку сил, с некоторыми людьми знаком. Надеюсь, мы с ними в хороших отношениях. Хотя я все время нахожусь немножко с краю их жизни. В общем, присутствую только на периферии литературной жизни. Но мне этого хватает.

- У вас никогда не было желания познакомиться с кем-то из современных писателей, чьи книги вам нравятся?

- Конечно - было и есть. Но знакомство ради знакомства ничего не дает. Мне бы хотелось поддерживать с этими людьми постоянные отношения, но это невозможно. Я живу там, они - тут. У них своя жизнь - более насыщенная, чем общение со мной. Они больше меня знают, у них больше тем для разговора. Вот я недавно был в Питере, и туда приехал критик Лев Данилкин - мы с ним были в программе Стогова. Данилкин там с кем-то встречался, что-то делал, дал интервью, куда-то поехал. Живет активной жизнью. А я что? Приехал, уехал. Я не жалуюсь - меня вполне устраивает та ниша, которую я занимаю.